Смерть-соседка

Известия о чьих-то смертях приходят к нам каждый день. Эти известия воспринимаются буднично, без надрыва и боли, словно не человек умер, а крыса какая. Смерть давно стала бездушным фоном нашего бытия, черной простынью, на которой почивает ленивая суетная жизнь. Мы давно привыкли к тому, что для кого-то его существование в этом мире вот именно сего-дня, сей-час заканчивается. И этот незнакомый нам «кто-то» нам совершенно равнодушен, равнодушна его жизнь и равнодушна его смерть.
 
При этом как-то к себе, любимому, смерть не примеряется, не наш фасон, нам больше к лицу нарядное платье беззаботной, не отягощенной чугуном болезней житухи. Нам бы погулять да порезвиться, повизгивая от удовольствия, нам бы повкуснее поесть и покрепче выпить, – вот смысл бытия! И если бы не фонтан смертей каждый день, – на фронте, от хохлодронов, в ДТП, от разных несчастных ЧП, – мы бы давно, наверное, очерствели душой и превратились в мешочки с черными угольками.

Да, мы хотим жить, это заложено в нас на всех мыслимых глубинах, но  смерть-соседка, живущая через стенку, не спрашивает, когда ей прийти в нежданные гости-кости, попить, так сказать, чайку, потолковать, по-соседски, о добром и вечном. Увы! Чаще всего мы просто не готовы к такой встрече, так что когда вдруг она решительно забарабанит в дверь, даже толком расчесаться-одеться-прибраться-собрать на стол не успеваем. И открываем:  лохматые, спросоня, трём глаза, пытаясь сфокусироваться: вам кого, собственно? Меня? Вы ошиблись, ваш клиент точно в такой же квартире, но этажом ниже.

Но смерть не ошибается. Ей совершенно по барабану, кого забрать с собой: старого или молодого, генерала или рядового, богатого или бездомного, поклонника ЗОЖ или объедалу-выпивоху, ребенка или его родителей. И мы, зная ее неразборчивость и скверный характер, пасуем перед ней, дрожим, как осиновый лист поздней осенью, и максимум, что успеваем, что первое приходит в голову – это перекреститься. Странно, но костлявая этого жеста не любит. Не то, что она тут же отчаливает, но может на минуту опустить занесенную косу. И кому-то хватит этой минуты, чтобы выпалить: «Господи, помилуй!»

Вот так, как в какой-то песне поется: у последней черты мы вспоминаем о Боге. Но что даст нам это запоздалое вспоминание? Что Бог, Которого мы знать не хотели на протяжении отпущенных нам дней, вдруг, по первому зову, придет и отсрочит резкий, внезапный наш уход? Даст чуточку времени опомниться, задуматься: Боже, как я жил без Тебя? Что ж, история знает немало примеров милости Божией к искромсанному грехом человеку перед лицом неминуемого конца.

Я давно занимаюсь перепиской с заключенными, расположил Господь к такому вот служению. Есть у меня знакомый, Евгений, он на пожизненном лишении свободы в колонии «Черный дельфин» (г. Соль-Илецк). Когда он совершил тяжкое преступление, его приговорили к расстрелу. И вот в камере смертников он, до того ничего не знавший о Христе, познакомился с другим приговоренным, который ему открыл духовные очи. И так Женя взмолился Ему, так истошно вывернул Ему наизнанку свою черную душу, что ответ последовал. Смертную казнь, после пересмотра дела, заменили на ПЛС. Да, пожизненка – не сахар, но мужик жив, молится, читает Евангелие и духовную литературу и, судя по его письмам, ведет активную духовную жизнь.

Конечно, смерть – не сваха, чтобы сосватать нас Богу. Её нужно бояться, но не самим фактом разделения души и тела, – это скорее технический момент, механика, – а того, что и кого душа встретит в ином, духовном мире. В любом случае ей предстоит встреча с Господом Иисусом, Который дал ей  бытие, соединив в момент зачатия с телом, позволил родиться, вырасти, помогал взрастать духовно, в вере, в любви к Нему и ближним, наконец, послал серп, чтобы срезать спелый колос, готовый к вечности. И жизнь земная нам дается с одной целью – подготовиться к Великому Переходу, к вечному, блаженному миру, в котором не будет смерти, греха, соблазнов, болезней, но будет свет, радость и Бог – всяческая во всем. Выйдем же навстречу Господу, чтобы исполнить Его волю и Его желание: хочу, говорит, чтобы все вы спаслись и достигли познания истины...

Артемий Слёзкин