Православный собеседник «Друг». Выпуск 9. Что будет после смерти?

Скачать православный собеседник для начинающих "Друг", выпуск 9, формат А4, PDF
drug9-chto-budet-posle-smerti.pdf [10,02 Mb] (cкачиваний: 4)

Скачать православный собеседник для начинающих "Друг", выпуск 9, буклет формата А3, PDF
drug9-chto-budet-posle-smert-_bookleti.pdf [5,02 Mb] (cкачиваний: 4)


Как христиане относятся к смерти? Почему боятся ее и, одновременно, ждут ее – чая воскресения мертвых, как поется в Символе веры? Почему скорбят об умерших и в то же время – празднуют дни кончины святых? Почему просят о безболезненной кончине и, в то же время, страшатся уйти из жизни внезапно? В этих, казалось бы, парадоксальных сочетаниях мы пробуем разобраться вместе с главой Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, викарием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном (Шатовым).

– Владыка Пантелеимон, каким был Ваш первый опыт соприкосновения со смертью?

– Когда мне было шесть лет, умерла моя бабушка. Я уезжал на дачу летом и когда вернулся, то не сразу заметил, что нет моей бабушки, которая жила с нами. Была уже осень, потому что, помнится, папа топил печку. И вот около этой печки я у него спрашиваю: «Пап, а где бабушка?» Он говорит: «Она умерла». – «А как это, умерла?» – «Ну, она уснула». – «Раз уснула, то когда она проснется?» – «Она никогда не проснется».

Мне стало немножко страшно, и я спросил: «И что?» Ее, говорит папа, закопали. Мне стало совсем не по себе: «Как же это..?» Отец стал объяснять: «Ну как, сынок, все же умирают». Тут мне сделалось еще страшнее! Я тогда уже с замиранием сердца спрашиваю: «А я?..» – «И ты тоже умрешь, только это будет не скоро, не бойся».

И с тех пор я стал над этим задумываться. Меня очень любили родители, поэтому я рос самовлюбленным, эгоцентричным человеком, и отчасти по этой причине меня волновала собственная смерть, вопрос моего собственного абсолютного исчезновения. С этой мыслью я не мог смириться, ужас смерти мучил меня очень долгое время. Уже будучи совершеннолетним, я, бывало, ночью не мог уснуть, просто готов был кричать, кусал подушку, чуть ли не головой об стенку бился, потому что представление, что тебя не будет и все кончится, было ужасающим!

После этих приступов, которые случались периодически, я, конечно, начинал очень дорожить тем, что у меня было, старался совершать какие-то хорошие поступки. Но все равно ужас возвращался – до тех пор, пока я не пришел к вере.

– Атеистическая пропаганда утверждала, что страх смерти – это именно то, что приводит людей к религии, так как вера в «сказки о загробной жизни» – способ успокоить человека, побороть этот страх. Что на это можно сказать?

– Есть такой анекдот: в лаборатории сидят, привязанные, две подопытные собачки, и новенькая спрашивает другую: «Что такое условный рефлекс?». Та отвечает: «А вон, видишь, стоят два болвана в белых халатах? Как только загорится та лампочка, они сразу же принесут нам поесть...». Вот такая для нее причинно-следственная связь.

Так и тут: причинно-следственная связь обратная. Человек боится смерти, потому что смерть противоестественна. Даже Господь страшился смертных страданий и молился Отцу: «Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14:36).

– А для христианина нормально бояться собственной смерти?  
     
– Существует разный страх смерти. Есть страх такой, какой был у меня: для человека самовлюбленного и к тому же неверующего смерть – конец всему, и этот конец не может быть оправдан никаким самопожертвованием ради других. Есть страх, что ты исчезнешь, – и он естественный: ну как же смириться с тем, что тебя не будет? А есть страх смерти, о котором говорится в книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь» (Сир. 7:39). Этот страх ответа за свои поступки, за свои слова помогает человеку становиться лучше. Конечно, Бог есть Любовь, Он милостив, но Он же есть и Судия праведный. Поэтому, конечно, бояться смерти как ответа перед Ним – это нормально и полезно.

– Но апостол Павел говорил, что не может дождаться дня, когда разрешится и будет со Христом…

– Верующий человек относится к смерти двояко. С одной стороны, первые христиане писали на могилах: «Радуйся!», воспринимали смерть как конец земных мучений, торжество. Современный нам старец Паисий Святогорец, когда узнал, что у него рак, чуть ли не в пляс пустился: обрадовался, что кончается эта жизнь, и впереди – вечность. И когда умирала моя супруга, она говорила, что не боится смерти, потому что верит, что это будет встреча с милостивым Богом. И даже не боялась оставлять своих детей, поскольку верила, что если Господь ее призывает, значит, Он Сам позаботится о детях, Матерь Божья поможет.

Но, с другой стороны, в смерти есть, конечно, и скорбь, и ужас. Ведь Христос плакал у гроба своего друга Лазаря... Это удивительным образом как-то совмещается в человеке: ощущение противоестественности смерти, с которой он не может смириться (и это правильно, с этим не надо мириться!), и понимание того, что смерть – это переход к другой, лучшей жизни, встреча с Богом. Последнее помогает ему этот естественный перед смертью страх преодолевать.

– Вы видели когда-нибудь, как умирает настоящий христианин?

– Меня поразила смерть мамы протоиерея Владимира Воробьева. Я был при ее кончине, она знала, что умирает, попрощалась со всеми, благословила своих внуков, передала какие-то свои пожелания. Ей было трудно умирать, каждый вдох давался тяжело, но с ней рядом находились два ее сына, которые поддерживали маму с двух сторон, и мы все вместе молились Богу. А после ее смерти я чувствовал, что осталась открытой дверь туда, куда ушла Евгения Павловна. Это было удивительное чувство!

В смерти есть величие... Когда умирает христианин, когда он осознает, что с ним происходит, а близкие сопровождают его на этом пути, – в этом некая тайна, которая приоткрывается тем, кто остается на земле.

Таким образом, умирание сопряжено и со страхом, и с грустью расставания, и с безобразием разлагающегося тела, но вместе с тем – чего часто не хотят видеть – есть в этом моменте и радость от ожидания полноты бытия, и некое таинство, и величие.

– Что нам дает уверенность в том, что будет воскресение из мертвых, будущая жизнь?

– Уверенность в том, что есть жизнь после смерти, нам дает факт воскресения из мертвых Господа, Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. В XXI веке людям особенно легко в это верить, поскольку у нас есть Плащаница, исследованная учеными множество раз, – подлинная ткань, в которую было завернуто тело Христа. Ее подлинность не раз ставилась под сомнение, но сегодня она доказана. Невозможно иначе объяснить ее появление, как только тем, что Господь действительно умер на кресте за нас, как написано в Евангелии, воскрес из мертвых и теперь жив.

– Но разве вера опирается только на Плащаницу..?

– Нет, конечно. Есть еще внутренняя уверенность, убежденность. Например, митрополит Антоний Сурожский рассказывал о том, что решил раз и навсегда честно убедиться, что Евангелие – это сказки, сел читать и вдруг почувствовал присутствие Христа, хотя не верил в Него. И он понял тогда, что Евангелие – правда, и что раз Христос жив и вполне реально присутствует перед ним, значит, Он действительно воскрес и смерть побеждена.

– Поэтому православные и празднуют дни кончины святых, например, Успение Богородицы?

– Именно потому и празднуют, что кончилась эта суета и началась настоящая жизнь! Успение – это рождение в жизнь вечную. Когда мы смотрим Олимпиаду, мы же празднуем, прежде всего, победу спортсменов в финале, а не на каких-то промежуточных этапах. Так и смерть – она подводит некую черту. Мы знаем примеры великих грешников, которые жили страшно, скверно, нечисто, а в конце жизни просияли как великие святые. Это мученик Вонифатий, это блаженная Таисия, которая жила благочестиво, потом пала в разврате, но когда к ней пришел один из подвижников и призвал к покаянию, она бросила всё и пошла с ним в монастырь. Она прожила после своего обращения несколько часов и умерла ночью по дороге в пустыню, но так сильно было ее покаяние, что ее спутник видел ее душу, словно звезду, взошедшую на небо.

– Многие верят в бессмертие души, но христиане верят еще и в воскресение тела…

– Да, мы верим, что будет воскресение тела, правда, как это будет – для нас тайна. Даже воскресший Христос являлся своим ученикам таким образом, что они Его не узнавали. Не только Мария Магдалина не узнала, когда пришла ко гробу (она приняла Его за садовника), но не узнали и апостолы, с которыми Он беседовал на протяжении долгого времени по пути в Эммаус! Они не узнали Его, когда Христос явился им на берегу Генисаретского озера, хотя сидели вместе с ним у костра. Написано, что никто не смел спросил у Него: «Кто Ты?» Почему так? Они знали, что это Христос, но не узнавали Его прежним, таким, каким они видели Его в три года совместных странствий. Я так это понимаю.

Поэтому и воскресение после смерти – тайна. Как человек воскреснет? В каких телах будут люди? Кто-то предполагает, что все будут одного возраста. А может быть, тело будет соответствовать состоянию души человека.

– А вообще насколько мы можем рассуждать о том, что нас ждет в будущей жизни?

– Мы можем предполагать на основании Священного Писания, с рассуждением – на основании свидетельств святых или свидетельств тех людей, кто побывал за гранью жизни и смерти и вернулся.

Есть разные образы перехода от этой жизни к другой. Кто-то говорит о весах, на которых взвешиваются дела, кто-то – о мытарствах. Но очевидно, что на языке человеческом невозможно выразить эту тайну адекватно. Этот опыт невозможно передать достаточно понятным образом. И в этом знании нет особой нужды. Можно не расстраиваться: когда-нибудь мы все узнаем, что там, за гранью – никуда от этого не деться.

– Можно ли упрекнуть верующих в том, что они плачут на похоронах, скорбят по умершим, несмотря на свою веру в то, что они обязательно увидятся?

– Смерть – это всегда печаль, всегда расставание. Если человек был тебе близок, естественно грустить о расставании с ним. Если это праведный человек, как мама отца Владимира Воробьева, – все равно грустно: ведь его больше нет рядом, чувствуется какая-то пустота, как чувствует отсутствие ноги человек, которому ее ампутировали. Расставание бывает очень трудным…

– А бывает излишняя скорбь?

– Бывает, совершенно точно. Один известный священник, у которого умерла жена, крайне тяжело это переживал. И старец даже укорил его за это, написал ему, что это грех – христианину не подобает так убиваться.

Я пережил нечто подобное, поэтому могу говорить не теоретически, а исходя из опыта… Сейчас-то я уже привык жить один, но когда умерла моя жена, конечно, мне было очень тяжело. После короткого периода успокоения и радости, так как её кончина была блаженной, хотя и не совсем безболезненной, наступило время тягостного одиночества. Мир в тот момент стал для меня черно-белым, еда потеряла свой вкус, иногда, помню, просто хотелось выть, кричать. Сначала мне сочувствовали, а потом люди быстро привыкли, что моя жена умерла... Не с кем было поделиться своей скорбью – детям высказать ее я не мог. Было страшно больно внутри, страшно одиноко, терзало ощущение оставленности близким человеком – оно, конечно, ужасно...

Поэтому людям, у которых умер близкий человек, конечно, нужна помощь Божья. Мне помогало то, что я стал ходить в больницу. Ведь и праведному Алексию Мечеву, потерявшему супругу, святой Иоанн Кронштадтский сказал: «Будь с народом, войди в чужое горе, возьми его горе на себя и тогда увидишь, что твое несчастие мало, незначительно в сравнении с общим горем; и легче тебе станет». Так и я забывал о своем горе, видя скорбь других людей.

– Как лучше вести себя, как утешать человека, если у него умер кто-то из близких?

– Такому человеку нужна некая внутренняя поддержка, которая совершенно необязательно должна быть выражена в словах. Я помню одного человека, который умирал, и, встречаясь с ним глазами, я чувствовал, что он переживает.

То есть существует невербальное общение между людьми. Можно и не говорить ничего, но дать человеку почувствовать свое понимание, соучастие как-то иначе. Эта поддержка выражается интонацией голоса, каким-то особым вниманием, бережным отношением, жестом. Можно так посмотреть на человека, что этого ему будет достаточно: он все поймет. И это очень поможет ему.

– Многим родственникам хотелось бы знать об участи своих умерших сродников. Нормально ли такое желание, можно ли молиться об этом?

– На самом деле, никто об этом не может сказать достоверно, и до Страшного суда это неизвестно. Точно мы знаем участь святых, а об остальных мы можем только предполагать и молиться: «Со святыми упокой».

И потом, если мы узнаем, что им хорошо, что ж, не будем за них молиться? Молиться надо продолжать, чтобы было еще лучше, – это и поддерживает нашу связь с ними и свидетельствует о нашей любви. Мне кажется, главное – молиться и стараться жить так, чтобы содействовать спасению наших близких. Помните, апостол Павел говорит о верующей жене: «Откуда ты знаешь, не спасёшь ли мужа?» Даже если он неверующий. Муж и жена – одно целое, и ясно, что даже когда один из них умирает, некое единство сохраняется. И твои добрые дела, сделанные в память о нем, тоже помогают ему в той жизни. Не просто деньги, брошенные в кружку нищего, а изменение души, духовный подвиг, какое-то доброе дело.

Каким я хочу быть при кончине?

Великому русскому подвижнику XIX века, святителю Игнатию Брянчанинову, принадлежат такие слова:  «Живи каждый день так, как будто ты должен каждый день умереть. Если можно умереть всякий час, то всякий час и должно быть готовым к смерти. Будь всегда таким, каким желаешь быть при кончине».

Эти слова – ключевые для христиан, ибо христиане веруют, знают, что жизнь человека со смертью не заканчивается, а продолжается в ином, духовном мире, вступая в вечную свою фазу. Причем Великий Переход может произойти в любой момент его земного бытия. А потому многие верующие стараются проживать каждый день, как последний.

Каким же я хочу быть при кончине? С именем Бога на устах и в сердце. Раз так, то на протяжении дня я должен не упускать ни одной возможности молитвенно  вздохнуть Богу, покаяться Ему в совершаемых грехах, попросить Его помощи, поблагодарить Его, воспеть Ему хвалебную песнь.

Каким я хочу быть при кончине? Умиротворенным, то есть иметь мирную, ничем и никем не возмущаемую душу, чистую совесть, примиренность со всеми людьми, успокоенность, благодушие, то есть светлую, тихую душу. Раз так, то мне каждый день нужно искать всего этого, то есть мириться с обидчиками, уступать, прощать, терпеть, не воздавать злом на зло, честно трудиться, не говорить и не делать неправду, стремиться к пониманию и теплоте отношений с близкими людьми. Одним словом, покрывать все любовью. Это бывает трудно, но Богу угоден этот труд, и Он обязательно подаст Свою благодать, Свою помощь труждающемуся, не надо даже в этом сомневаться!

Каким  я хочу быть при кончине? В любви к Богу и любви к ближним, а это достигается непрестанной милостыней и другим добрыми делами во славу Божию. А потому буду каждый день искать повода к милостыне, то есть буду искать тех, кому можно подать – денежку, хлебушек, стакан горячего кофе, бутылочку с водой. Каждый мой день должен быть днем милосердия и сострадания к тем, кто нуждается в этом милосердии и сострадании. Нужно каждый день иметь готовность и желание прийти на помощь ближним, когда возникнет необходимость.

Каким я хочу быть при кончине? В надежде на спасение и вечную жизнь. А потому нужно каждый день, каждый отпущенный час просить у Господа даровать вечную жизнь, избавить вечной смерти. Нужно вполне осознавать, что вечная жизнь уже началась, с самого первого дня зачатия твоего. Мы живем на земле, но «параллельно» с этим идет и наша вечная жизнь. Смерть отнимет жизнь у тела, но вечная жизнь души продолжится. И вот эту вечную жизнь и нужно просить у Господа каждый день, каждый час, каждый вздох.

Каким я хочу быть при кончине? Чистым и, насколько возможно, свободным от греха, ибо как нечистое, грязное, темное может войти в Царство Света? А раз так, то покаяние нужно сделать вторым своим дыханием. Нужно на протяжении каждого дня, каждого часа покаянно вздыхать Богу, укорять себя, как советуют святые отцы. Как это – укорять? Это значит не видеть в себе ничего хорошего, но зато зорко замечать всякую нечистоту души своей, нечистоту, которая являет себя в разговорах, делах, поступках, мыслях.

Даже если, вроде бы, ничего явно плохого за тобой «не числится», копай глубже – на самом дне души своей ты обнаружишь топкое болото гордости, самомнения, возношения, тщеславия, которые по тонким «трубочкам» мыслей  питают ядом многие дела твои, в особенности – дела благотворительности. Нужно понимать это и ежечасно просить у Господа исцеления, прощения, спасения. Он один и может исцелить тебя, Он для этого и в мир пришел, чтобы распяться за наши грехи на Кресте, чтобы мы Крестом Его спасались и жили вечно.

Каким я хочу быть при кончине? Причащенным Святых Христовых Таин. А значит, нужно стараться как можно чаще бывать в храме, исповедоваться и причащаться. Хотя бы раз в месяц причащаться, а если есть силы, то чаще. Прекрасно причаститься перед смертью, соединиться со Христом в этом великом Таинстве. Но будет ли у нас такая возможность? Не будет, если, например, нас постигнет внезапная смерть, а мы непростительно долго тянули с причастием. А потому постараемся не откладывать это Таинство «на потом». «Потома» никакого может и не быть, и мы уйдем ко Господу без должного христианского напутствия.

Каким я хочу быть при кончине? Спасенным. А потому буду всюду, в своей жизни,взыскивать Спасителя, устремляться к Нему всей душой, всем разумением, всей крепостию своею.  Жить и надеяться, что, несмотря на всю грязь моей души, Он хочет меня спасти. Нужно захотеть того же и, в союзе этого взаимного желания, идти навстречу Христу.

Придет смерть: сегодня ли, завтра ли, но мы будем готовы к ней, ибо жили в постоянном духовном напряжении, трезвении, ожидании помощи свыше. Будем верить, что Господь не оставит нас, что смерть не отнимет нас от Него, а лишь откроет двери в бесконечный, необъятный мир Божественной любви.

Рай. Царство Небесное.

Доступное объяснение Митрополита Илариона (Алфеева)

Рай есть не столько место, сколько состояние души; как ад является страданием, происходящим от невозможности любить и непричастности Божественному Свету, так и рай есть блаженство души, проистекающее от преизбытка любви и света, к которым всецело и полностью приобщается тот, кто соединился со Христом. Этому не противоречит то, что рай описывается как место с различными «обителями» и «чертогами»; все описания рая – лишь попытки выразить человеческим языком то, что невыразимо и превосходит ум.

В Библии «раем» (paradeisos) называется сад, где Бог поместил человека; этим же словом в древне-церковной традиции называли будущее блаженство людей, искупленных и спасенных Христом. Оно также именуется «Царством Небесным», «жизнью будущего века», «восьмым днем», «новым небом», «небесным Иерусалимом». Святой апостол Иоанн Богослов говорит:

«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля уже миновали, и моря уже нет; И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними, они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их.

И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже: ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое... Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой... И вознес меня (ангел) в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имел славу Божию... Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его... И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Апок. 21:1-6, 10, 22-24, 27). Это самое раннее в христианской литературе описание рая.

Читая описания рая, встречающиеся в богословской литературе, необходимо иметь в виду, что большинство писателей Восточной Церкви говорят о рае, который они видели, в который бывали восхищены силой Святого Духа. Даже среди наших современников, переживших клиническую смерть, встречаются люди, побывавшие в раю и рассказавшие о своем опыте; в житиях святых мы находим множество описаний рая.

Преподобная Феодора, преподобная Ефросиния Суздальская, преподобный Симеон Дивногорец, святой Андрей Юродивый и некоторые другие святые были, подобно апостолу Павлу, «восхищены до третьего неба» (2 Кор. 12:2) и созерцали райское блаженство.

Вот что говорит о рае святой Андрей (X в.): «Я увидел себя в раю прекрасном и удивительном, и, восхищаясь духом, размышлял: «что это?.. как я очутился здесь?..» Я видел себя облаченным в самое светлое одеяние, как бы истканное из молний; венец был на главе моей, сплетенный из великих цветов, и я был опоясан поясом царским. Радуясь этой красоте, дивясь умом и сердцем несказанному боголепию Божия рая, я ходил по нему и веселился. Там были многие сады с высокими деревьями: они колебались вершинами своими и увеселяли зрение, от ветвей их исходило великое благоухание... Невозможно те деревья уподобить ни одному земному дереву: Божия рука, а не человеческая посадила их. Птиц в этих садах было бесчисленное множество...

Увидел я реку великую, текущую посреди (садов) и их наполняющую. На другом берегу реки был виноградник... Дышали там с четырех сторон ветры тихие и благоухающие; от их дыхания колебались сады и производили дивный шум листьями своими... После этого мы вошли в чудный пламень, который нас не опалял, но только просвещал. Я начал ужасаться, и опять руководивший меня (ангел) обратился ко мне и подал мне руку, говоря: «Нам должно взойти и еще выше».

С этим словом мы очутились выше третьего неба, где я увидел и услышал множество небесных сил, поющих и славословящих Бога... (Взойдя еще выше), я увидел Господа моего, как некогда Исаия-пророк, сидящего на престоле высоком и превознесенном, окруженного серафимами. Он был облечен в багряную одежду, лицо Его сияло неизреченным светом, и Он с любовью обратил ко мне Свои очи. Увидев Его, я пал перед Ним на лицо мое... Какая же тогда от видения лица Его объяла меня радость, того невозможно выразить, так что и ныне, поминая это видение, исполняюсь неизреченной сладости».

Преподобная Феодора видела в раю «прекрасные селения и многочисленные обители, уготованные любящим Бога», и слышала «голос радости и веселия духовного». Во всех описаниях рая подчеркивается, что земные слова могут лишь в малой степени изобразить небесную красоту, так как она «несказанна» и превосходит человеческое постижение. Говорится также о «многих обителях» рая (Ин. 14:2), то есть о разных степенях блаженства.

«Одних (Бог) почтит большими почестями, других меньшими, – говорит святитель Василий Великий, – потому что «звезда от звезды разнится в славе» (1Кор. 15:41). И поскольку «многи обители» у Отца, то одних упокоит в состоянии более превосходном и высоком, а других в низшем». Впрочем, для каждого его «обитель» будет наивысшей доступной ему полнотой блаженства – в соответствии с тем, насколько он приблизился к Богу в земной жизни. Все святые, находящиеся в раю, будут видеть и знать один другого, а Христос будет видеть и наполнять всех, говорит преподобный Симеон Новый Богослов. В Царстве Небесном «праведники просветятся, как солнце» (Мф. 13:43), уподобятся Богу (1 Ин. 3:2) и познают Его (1 Кор. 13:12).

По сравнению с красотой и светозарностью рая наша земля есть «мрачная темница», и свет солнца по сравнению с Триипостасным Светом подобен маленькой свечке. Даже те высоты богосозерцания, на которые восходил преподобный Симеон при жизни, по сравнению с будущим блаженством людей в раю – все равно, что небо, нарисованное карандашом на бумаге, в сравнении с настоящим небом.

По учению преподобного Симеона, все образы рая, встречающиеся в житийной литературе, – поля, леса, реки, дворцы, птицы, цветы и т.д., – лишь символы того блаженства, которое заключается в непрестанном созерцании Иисуса Христа.

О том же говорил святитель Григорий Нисский: «Поскольку в настоящем веке жизнь проводится нами различно и разнообразно, то много есть такого, в чем принимаем участие, например время, воздух, место, пища, питье, одежда, солнце, светильник и многое другое, служащее потребностям жизни, и ничто из всего этого не есть Бог. Ожидаемое же блаженство ни в чем этом не имеет нужды: всем этим взамен всего будет для нас естество Божие, уделяющее себя соразмерно всякой потребности той жизни... Бог для достойных бывает и местом, и жилищем, и одеждой, и пищей, и питьем, и светом, и богатством, и царством... Кто бывает всем, Тот бывает и во всех (Кол. 3:11)».

После всеобщего воскресения Христос наполнит Собой всякую человеческую душу и все творение, и уже ничего не останется вне Христа, но все преобразится и просияет, изменится и переплавится. Это и есть нескончаемый «невечерний день» Царства Божиего, «вечная радость, вечная Литургия у Бога и в Боге». Все лишнее, временное, всякие ненужные подробности быта и бытия исчезнут, а Христос будет царствовать в душах искупленных Им людей и в преображенном Космосе. Это будет окончательная победа Добра над злом, Света над тьмой, рая над адом, Христа над антихристом. Это будет окончательное упразднение смерти. «Тогда сбудется слово написанное: «Поглощена смерть победою. Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?..» (Ос. 13:14) Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!» (1 Кор. 15:54-57).