Херсонес и херсонесский монастырь во имя святого равноапостольного князя Владимира. Часть 3

После игумена Василия обителью с 1857 по 1874 годы управлял архимандрит Евгений (Экштейн). Он-то и предложил возвести Владимирский собор в два этажа, чтобы в нижней церкви сохранить для потомков остаток храмовых стен, впитавших в себя память о великокняжеском крещении. Здесь мы обратимся к важнейшим и драгоценным для истории монастыря запискам неизвестного автора о последних днях жизни архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия (Борисова), когда он, «исчезая в Боге и вечности», отдавал все свое заботливое участие живому пространству самой древней святыни России. 29 апреля 1857 года «владыка предполагал освятить новую церковь (во имя Семи священномучеников, в Херсонесе епископствовавших. – О.К.) в херсонесском скиту святого Владимира – месте крещения равноапостольного. Болезнь усилилась, и освящение поручено балаклавскому архимандриту (Геронтию. – О.К.), при чем особенно наказано помолиться о болящем на обедни и молебне. 30 числа, в день освящения херсонесской церкви, куда преосвященный собирался было ехать помолиться, с ним неожиданно произошли частые и довольно продолжительные обмороки… 6-го числа (мая. – О.К.) еще раз взглянул на Севастополь, его развалины и укрепления: “Бедный город!”– болезненно произнес владыка. Был в херсонесском скиту. Вид бедной обители, изрытой неприятельскими траншеями, едва возникающий из развалин, болезненно подействовал на попечительного архипастыря. Здесь настоятель встретил архипастыря со крестом и святою водою и приветствовал его следующими словами: “Вниди, преосвященный владыка, и вход твой да будет залогом радости сей страждущей земле; благовествуй нам мир”. В скитской церкви после обычной молитвы одного брата благословил он в рясофор, назвав Ефремом, по имени одного из священномучеников Херсонесских. Обходя потом храм и указывая на малые узкие окна алтаря, заметил: “Прекрасно сделали, придержавшись старины; это очень кстати на древних развалинах!” В братских кельях пробыл около часу. Кушал немного чаю и, увидев здесь свой портрет, сказал настоятелю: “Зачем ты мертвеца этого повесил на стену; убери его”. Потом: “Живи же, не скучай, пиши каждую почту хоть два слова, что ты жив; а соскучишься, прибеги в Одессу; да займись изучением Крыма; мы у тебя устроим центр; заведешь училище, библиотеку; ты жил при мне, теперь я тебя оставляю одного, думай и живи своим умом, учись, привыкай к деятельности, а Крым-то, пожалуйста, изучи, и когда я буду у тебя в другой раз, потребую строгого ответа”. При этом, вынув 150 рублей серебром, сказал: “На, вот тебе на новоселье, на хлеб; а еще пришлю из Одессы, по приезде, 400 рублей”. А братии, благословляя ее, промолвил, указывая на настоятеля: “Слушайтесь его; бедовый старец! Мы от него довольно терпели, теперь и вы потерпите, да трудитесь и живите только, а мы для вас все сделаем, Бог даст”. Преподав за сим последние наставления бывшим тут настоятелям крымских скитов и монастырей… возвратился с балаклавский монастырь, чрез Севастополь, в ветреную и холодную погоду»[1]. После того как император Александр II 29 июня 1859 года передал из малой церкви Зимнего дворца в Херсонесский монастырь частицу мощей святого князя Владимира в специально изготовленном ковчеге в виде Евангелия с надписью: «Десницею Всевышнего укреплен, идольскую прелесть отринул еси, славнее, и святым крещением просветятся, светом познания Христова землю Русскую озарил еси», – стало очевидно, что пришла пора деревянный храм во имя Семи священномучеников Херсонесских, построенный иждивением севастопольского купца Петра Телятникова, разобрать и на его месте возвести каменный. 2 апреля 1861 года епископ Херсонский и Таврический Алексий освятил новое здание церкви. А через несколько дней, 11 апреля, последовал указ Святейшего Синода, согласно которому херсонесскую киновию «во внимание к историческому значению местности» возвели в степень штатного первоклассного монастыря по окладу западных епархий. В том же 1861 году, 23 августа, император Александр II и члены августейшей фамилии заложили в основание херсонесского собора, «предположенного, – как писал архиепископ Иннокентий, – к постройке от лица всей России в память крещения Владимирова», 30 золотых червонцев. Тогда же государь и государыня Мария Александровна пожертвовали богатый серебряный с позолотой оклад, украшенный драгоценными камнями, к чудотворной Корсунской иконе Божией Матери, которой святитель Иннокентий Таврический благословил еще первоначальный храм во имя Семи священномучеников Херсонесских. От представителей Одесского общества истории и древностей, с усердием участвовавших в разработке соборного проекта, поступила престольная средневековая византийская мраморная доска с высеченными крестами, обнаруженная при раскопках Херсонеса в 1845 году. Пока шло строительство Владимирского собора, монастырь креп и развивался. Был поставлен настоятельский корпус с домовой церковью в честь Корсунской иконы Божией Матери, освященный 14 июля 1863 года. С просторной террасы второго этажа, где находились покои архимандрита и высоких гостей, был виден Инкерманский монастырь. 14 августа 1867 года великий князь Владимир Александрович заложил основание престола верхнего соборного храма и тогда же принял почетное послушание соборного ктитора. Император Александр II пожертвовал монастырю 1000 рублей и средства на отливку 111-пудового монастырского колокола. В 1874–1876 годах третьим настоятелем был поставлен игумен Анфим (Казимиров). При нем возводился Владимирского собор, генеральным подрядчиком исполнения проекта был московский предприниматель Губонин. Закончилось строительство в 1877 году при архимандрите Александре, управлявшем монастырем в 1876–1877 годах. Все отделочные работы предполагали завершить к 900-летию Крещения Руси. Но нужной суммы для дорогостоящего благоукрашательства так и не удавалось собрать. Тогда в 1887 году архимандрит Иннокентий (Жежеленко), бывший настоятелем монастыря в 1886–1893 годах, благодаря покровительственному участию обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева, повелением императора Александра III получил от казначейства 300 тысяч рублей. Потому монастырь смог в 1888 году принять верующих в сияющем радостной красотой нижнем храме – месте купели святого Владимира, освященном в честь Богородичного Рождества. В 1891 году двухэтажный херсонесский собор с приделами во имя благоверного князя Александра Невского и во имя апостола Андрея Первозванного предстал во всем своем величии. Над его иконами и росписью трудились академики живописи И.А. Майков, В.И. Нефф, П.Т. Рисс, А.И. Корзухин. Полы создали по образцу раннехристианских херсонесских базилик. Иконостасы были исполнены из каррарского мрамора. 17 октября 1891 года архиепископ Таврический и Симферопольский Мартиниан (Муратовский) в присутствии К.П. Победоносцева освятил главный Владимирский престол собора. Именно в этот день, как гласила надпись на левой части иконостаса, совершалось «благодарное воспоминание дивного спасения благочестивейшего императора Александра III и всего августейшего семейства его от грозившей при крушении поезда опасности». На специальном аналое находился складень, бывший с императором во время катастрофы в Борках в 1881 году и пожертвованный им Херсонесскому монастырю. Архиепископ Никанор, потрясенный внешним величием соборного храма, его убранством, «а также и служением, совершаемым в нем истово и благоговейно», только и смог сказать, «подобно послам святого Владимира, бывшим в храме Святой Софии в Царьграде: “Стояще в храме сем, на небеси стояти мним”»[2]. Лучшее, что есть в византийском «умозрении в красках», на что отозвалось (и продолжает отзываться) в нем русская душа – любовь, милосердие, свободный полет боговдохновенной мысли, – воплотилось в херсонесском «доме князя Владимира». Он оказался и молитвенно красив, и царственно прост. В Владимирском соборе покоились в двух раках частицы мощей 115 святых. Епископ Херсонский Иннокентий, ставший настоятелем монастыря 11 сентября 1902 года, над могилой погребенного в нижнем храме в честь Рождества Богородицы архиепископа Таврического и Симферопольского Мартиниана основал на свои средства придел во имя преподобного Мартиниана. В конце XIX– начале XX веков, при настоятелях иеромонахах Андрее и Евфимии (1877–1880), архимандритах Пахомии (Звереве, 1880–1886), Иннокентии (Лозянове, 5 месяцев 1886 года), Александре (Сухорукове, 1893–1900) и епископе Сарапульском Михее (Нексеевиче, 1900–1902), монастырь обзавелся новой трапезной, гостиницей для паломников, каретным сараем, кузницей, двумя корпусами для братии, баней, домом для эконома. В обители разбили два изумительных сада – для отца настоятеля и братии. Вообще Херсонесский монастырь, судя по документам, умел вести хозяйство деятельно и экономно. Приносили постоянное пополнение в казну обители два собственных доходных дома в Севастополе, племенной скот, жалованные в 1860-х годах земли в Крыму, Мелитопольском и Бердянском уездах, отведенный в 1895 году лес в 158 десятин в Каралесской волости. В Севастополе, на центральной Большой Морской улице, устроилось добротное подворье на переданных монастырю по указу императора Александра II в 1862 году 762 саженях земли. Росло монастырское денежное благосостояние и в 1916 году достигло 94 281 рубля. Креп и монастырский уклад: если в 1875 году на Херсонесе подвизалось 19 человек монашествующих и послушников, то в 1907 году их уже было 158. Из приходно-расходных книг Херсонесского монастыря следует, что его насельники были людьми образованными – из военного, купеческого, духовного сословий, из интеллигенции. Обитель выписывала многие книжные новинки и почти все значимые периодические издания. В архиве монастыря сохранились интересные сведения о приготовлениях к престольному празднику. В день святого равноапостольного князя Владимира хором руководил специально приглашенный регент из Адмиралтейского собора, праздничный обед готовил лучший севастопольский повар, гостям прислуживали шесть официантов из Морского собрания, дорогую посуду брали напрокат, полотеры загодя натирали паркетные полы. В монастырской лавке продавались специально изданные к празднику видовые фотографии[3]. Император Николай II четыре раза посещал Херсонесский монастырь. 5 мая 1886 года, будучи цесаревичем, он с Александром III, Марией Федоровной и братом Георгием впервые осматривал святые места. В 1893 году все августейшее семейство стало гостями обители. В 1898 и 1902 годах царь-страстотерпец Николай II с супругой Александрой Федоровной посетили Владимирский монастырь и пожертвовали 1000 рублей. Когда началась Первая мировая война, Херсонесский монастырь стал жертвовать средства на госпитали и на «военно-промышленные организации». После революции 1917 года обитель стала медленно уничтожаться. В 1919 году скончался ее настоятель епископ Иннокентий (Солотчин) и был погребен рядом с владыкой Мартинианом в нижнем храме Рождества Богородицы Владимирского собора. Он говорил о красных: «О них нужно молиться, они – в опасном духовном положении»[4]. Преемником владыки Иннокентия явился архимандрит Вениамин (Федченков), в феврале 1919 года хиротонисанный во епископа Севастопольского, викария Таврической епархии. Когда большевики в середине 1920-х годов арестовали почитаемого владыку, у севастопольской тюрьмы собралось не менее 30 тысяч верующих. Они не разошлись до тех пор, пока епископа не отпустили. Скончался митрополит Вениамин в Псково-Печерском монастыре, где проживал на покое и незадолго до смерти принял схиму. В 1924 году завершилась короткая и блистательная история Херсонесского монастыря. А в следующем, 1925 году, прошла последняя Божественная литургия во Владимирском соборе – на престольный праздник. В 1927 году все монастырские постройки были переданы так называемой «Дирекции Херсонесских раскопок». До сих пор Херсонесский государственный археологический музей-заповедник занимает территорию и здания обители, не имея на то никакого морального и имущественного права. С 1992 года возобновились службы в храме во имя Семи священномучеников Херсонесских и на руинах разрушенного во время Великой Отечественной войны Владимирского собора. Первым настоятелем возрожденных святынь был протоиерей Александр Курбачев; во время восстановления соборного храма настоятелем херсонесских церквей являлся иеромонах Иов (Бородулин), ныне настоятель Инкерманского Климентовского и Балаклавского Георгиевского монастырей; после открытия и освящения вновь отстроенного Владимирского собора митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь поставил в его настоятели протоиерея Владимира Карпеца († 2005). С 2008 года настоятель Владимирского собора – благочинный Севастопольского округа протоиерей Сергий Халюта. Ему предстоит воплотить проект, задуманный святителем Иннокентием, архиепископом Херсонским и Таврическим, и начатый несколько лет назад игуменом Иовом. У развалин раннесредневекового храма в честь Влахернской иконы Божией Матери будет возведен Православный духовно-просветительский центр при Владимирском соборе в Херсонесе. 9 июня 2008 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил предстоящее строительство, назвав его «востребованным временем». Когда в 2004 году восставший из руин Владимирский собор в присутствии президентов России и Украины В.В. Путина и Л.Д. Кучмы освятил митрополит Киевский и всея Украины Владимир, казалось, что каменные останки тысячелетней давности под сенью православной храмовой архитектуры неожиданно обрели гармоническое совершенство. Словно ступавшие по этой земле священномученик Климент, святой Мартин Исповедник, святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, святой равноапостольный князь Владимир со всей полнотой херсонесских мучеников вошли небесными прихожанами в великолепный и строгий собор. И сплотились здесь святые «зодчие духа» в слове молитвы Христовой. Еще в далекие 1830-е годы меценат Анатоль Демидов, князь Сан-Донато, считал, что «на этом опустошенном месте наука… идет, можно сказать, ощупью. Здесь царствует лишь поэзия»[5]. Действительно, «бывалые дела исчезнувших жильцов»[6] призывают в память о себе «красное слово», которое, по мысли святителя Григория Богослова, «до времени необходимо, как подпорка у свода». Вот и в древнерусской «Голубиной книге» есть духовный стих о херсонесском Ангельском храме: Посреди моря Океанского Выходила церковь соборная, Соборная богомольная Святого Климента, попа Римского, На церкви главы мраморные, На главах кресты золотые, Из этой церкви, из соборной, Из соборной, из богомольной Выходила Царица Небесная, Из Океана-моря Она омывалася, На собор-церковь Она Богу молилася. На Херсонесе А.С. Грибоедов собирался написать драму о великом князе Владимире. И много было потом с тем же замыслом – писателей, поэтов, драматургов. Но все же одна только Анна Ахматова, называвшая себя «последней херсониткой», в 1914 году у «самого синего моря» точно и пронзительно рассказала, как «монах у ворот Херсонеса / Говорил: “Что ты бродишь ночью?”» Поэтесса знала назубок «пустынную, мертвую Корсунь» не только потому, что рядом с монастырем ее семья снимала дачу. Она прозрела в этом легендарном месте, где «несказанным светом сияла круглая церковь» – Владимирский собор, напряженное молитвенное стояние воинства Христова, которое в положенный ему Господом час прошло по херсонесской земле, а потом взошло на Небо, чтобы оттуда неустанно звать нас к Корсунскому источнику вечной, кипучей, горячей жизни Православия. И после бесстыдного здесь забвения веры, наконец-то, «приносит к нам соленый ветер / Из Херсонеса звон пасхальный», а «в нижней церкви служат молебны / О моряках, уходящих в море». Архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий, созидавший драгоценное по священным воспоминаниям для Церкви и Российской державы монашество в Крыму, в тяжелейшие дни Севастопольской обороны 1854 года произнес слово, смысл и завет которого не меркнут ныне. Он говорил: «Кто не знает, что у врагов наших одно из самых задушевных желаний теперь состоит в том, чтобы каким бы то ни было образом отторгнуть здешнюю страну от состава России? Это было бы, по собственному признанию их, верхом их успеха против нас. А мы… говорим врагам нашим как бы так: непростительно грубо ошибаетесь вы, воображая, что полуостров Таврический составляет для России только недавнюю добычу меча и плод побед: нет, это древнее, родовое достояние наше, это наследие еще святого Владимира!.. Здесь купель нашего крещения; здесь начало нашей священной истории и народных преданий. Уступить после сего страну эту кому бы то ни было значило бы для России отказаться от купели своего крещения, изменить памяти святого Владимира». Ныне в Севастополе, на древней Корсунской земле, живут в литургической полноте два храма Русской Православной Церкви – во имя Семи священномучеников Херсонесских и Владимирский собор. Их неуклонно возрастающая духовная крепость все настойчивее попирает мертвые камни павшей Византии. Величие их живой веры очевидно заявляет о будущем восстановлении здесь монастыря во имя святого равноапостольного великого князя Владимира, по слову Христову взявшего свой крест и пошедшего за Ним – из Херсонеса на Святую Русь. [1] О последней поездке в Крым и последних днях жизни синодального члена преосвященного Иннокентия, бывшего архиепископа Херсонского и Таврического. Б/м, 1862. С. 16–17. [2] Никанор, архиепископ. Херсонисский монастырь в Крыму: История и настоящее состояние. Варшава, 1907. С.19–20. [3] Архивные материалы частично публикованы: Терещук Н.М. Приходно-расходные книги – важнейший источник изучения деятельности Херсонесского монастыря // Sacrum et profanum. Севастополь; Краков, 2007. Вып. 2. С. 149–154. [4] Вениамин, митрополит. Божии люди. М., 1991. С. 69. [5] Демидов А.Н. Путешествие в Южную Россию и Крым через Венгрию, Валахию и Молдавию, совершенное в 1837 году. М., 1853. С. 362. [6] Зайцевский Е.П. Вечер в Тавриде. 1827 // Поэты 1820–1830 годов: В 2-х т. Л., 1972. Т. 1. С. 517. Стихотворение «Развалины Херсонеса».

Ольга Ковалик