Проект «Семь». Точка зрения: Настя Полева.
Проект «Семь» — серия интервью с известными российскими рок-музыкантами о вере, поиске Бога, морали и нравственности в современном обществе. Автор проекта — Евгения Константинова, руководитель пресс-службы Севастопольского благочиния. Использование материала без согласования с автором запрещено. Опубликовано впервые 3 августа 2015 года на http://rublev.com/ (http://rublev.com/interviu/nastia-poleva-nashe-ravenstvo-tolko-v-tom-chto-bog-liubit-vsekh-odinakovo)
Настя Полева — российская рок-певица, автор песен, лидер рок-группы «Настя». Родилась в Свердловской области. В качестве вокалистки впервые выступила во время учебы в Свердловском архитектурном институте (в составе группы «Трек»). С 1986 года — автор собственных песен, которые исполняли Егор Белкин (гитарист, аранжировщик, советский и российский рок-музыкант), группы «Урфин Джюс» и «Наутилус Помпилиус». С 1986 г. — лидер, вокалист, автор песен группы «Настя».
В 1993 году Настя Полева переезжает в Санкт-Петербург, где живет и работает по настоящее время. В период с 1987 по 2008 гг. группой «Настя» записаны 9 альбомов: «Тацу» (1987), «Ноа Ноа» (1989), «Невеста» (1992), «Танец на цыпочках» (1994), «Море Сиам» (1996-1997), «Гербарий» (2000), «НеНАСТье» (2002), «Сквозь пальцы» (2004), «Мосты над Невою» (2008).
— Когда начался Ваш путь к вере?
— В 2013-м году я приняла крещение. До этого два года ходила в числе оглашенных — так мне объяснили. Я веровала, но с крещением долго не складывалось.
В 2013-м году умер мой брат. Его крестили перед самой смертью; родственники озаботились, чтобы он, наломав в жизни дров, не ушел некрещеным. И вот это стало для меня толчком, хотя решалась я долго. Меня и в Екатеринбурге пытались подвести к тому, чтобы принять крещение — Слава Бутусов и другие. Я все откладывала, и тут уже сыграл роль последний фактор: смерть брата.
Нашли хорошего батюшку. Он сам оказался бывшим рок-музыкантом, поэтому с энтузиазмом вызвался меня крестить. Храм находится на набережной Обуховской обороны, второй стороной выходит на набережную реки Невы. Это Скорбященская церковь, подворье Свято-Троицкого Зеленецкого мужского монастыря, место паломничества, там похоронена Матрена-босоножка (Матрона босоножка (1814-1911) — почитаемая в народе блаженная. — Rublev.com).
— Кто оказался в итоге Вашими крестными?
— В разное время готовы были ими стать и Борис Гребенщиков, и Юрий Шевчук, и Света Сурганова. Но в итоге крестилась в присутствии друзей, которые и познакомили с отцом Георгием. Когда совершалось таинство, только мы были в храме. Также присутствовало двое детей. Мальчик и девочка. И мне это нравилось.
— Ваши коллеги и друзья, предлагавшие принять крещение, сопровождали свою позицию каким-то беседами о вере?
— Были беседы с Костей Кинчевым, когда мы оказывались, к примеру, на одном фестивале. Он много говорил о том, как он пришел к такому решению. Я просто спросила: «Костя, почему?» И он откровенно рассказал о пропасти, грубо говоря, на дне которой он однажды себя обнаружил, и в тот конкретный момент понял: чтобы вернуться к нормальной жизни, уже нужно призывать в помощь какие-то небесные силы; подкрепление должно быть мощное.
Я просто видела, как воцерковление повлияло на моих друзей в лучшую сторону.
У меня окружение разнообразное: есть ярые атеисты, хотя заносчивых глумящихся безбожников нет. Спокойные, убежденные, но они поднимали панику и предъявляли какие-то претензии нашим уверовавшим коллегам, что с момента воцерковления те стали совсем не такими, как были раньше. А «раньше» — это бесшабашными, хулиганистыми, со всеми «прелестями» жизни рок-музыканта и ее отрицательными последствиями.
Я, конечно, не спорю, что каждый человек сам выбирает себе стиль поведения. Есть определенный возраст, которому свойственны и бесшабашность, и хулиганство. Все через это проходят. Но потом, особенно у мужчины, должна появиться ответственность. Тем более, если у него есть семья. И, чувствуя эту ответственность, он может понимать, что с отдельными собственными проблемами: с алкоголем, с наркотиками, с бесами внутри он просто не может справиться. И последний вариант, выход — он только в обращении к Богу. Причем, конкретно: креститься, воцерковиться по-настоящему, уверовать.
На некоторых моих друзей это подействовало. Они полностью отказались от многого — того, что им самим, в первую очередь, мешало, и с чем они не могли справиться по причине нехватки силы воли. И я в этом смысле их очень зауважала. Хотя, повторюсь, многие не одобряют. Многие собратья-коллеги-музыканты считают, что это противоестественно. А я только «за». За цельную личность, за то, чтобы эта личность имела свой стержень, свою опору, свой купол, свою охрану, свою поддержку. Я уверена, что такой человек сможет еще много хорошего сделать для людей, для себя, для собственной семьи.
— Полтора года воцерковления — достаточно малый срок, самое начало. Как складывается Ваш путь: это еще скорее знакомство, или Вы уже живете активной церковной жизнью, участвуете в Таинствах?
— Я не скажу, что активной. От случая к случаю. Хотя батюшка меня постоянно зовет, говорит, что надо прийти, причаститься, что впереди такой-то праздник... Я в этом плане не такой последовательный человек, как Кинчев, как Слава Бутусов. Слава — он очень дисциплинированный. Если надо утром на службу, он встанет рано и пойдет, несмотря на то, что он приехал с гастролей, например. Ему ничто не помешает. У него очень жесткая внутренняя дисциплина.
— Как Вы ощущаете, Вы к этому придете?
— Да, конечно. Тут и общение со священниками может помочь. Батюшка, который меня крестил, относительно молодой, и он просто поразил меня сегодняшним взглядом священнослужителя на весь мир. Абсолютно современным взглядом. Он мне столько интересных вещей рассказал; он заткнет кого угодно за пояс — любого философа, любого атеиста, своими аргументами и фактами, рассуждениями и логикой. Причем, я увидела абсолютное понимание современного момента. Нет ничего замшелого — вроде того, когда рьяные бабушки бегают по церкви и дергают: «вынь руки из карманов». А я пришла и не знаю же: можно руки там держать, нельзя — они у меня просто замерзли. Они же как цепные собаки набрасываются, отпугивают людей, которые, может быть, только идут к Богу. Или зашли в храм из любопытства — пока. Но такие свирепые труженицы их пугают. Сейчас эта замшелость исчезает.
Потом, я долго не могла привыкнуть носить на шее крестик. У меня всегда с собой иконы, в каждой сумке, и вот так же я носила крестик. Боялась потерять или где-то оставить. А однажды чувствую, что нет, больше так не будет: надела его в один тяжелый момент и ощутила тепло. Как будто доспехи, как в средние века, меня защищают. Если не надела — у меня все не так идет в течение дня. Чувствую — чего-то не хватает на мне. Надеваю — снова тепло. Может, кому-то это покажется неправильным, но я испытала эту зависимость, есть он или нет. Если он на мне — я чувствую тепло.
Конечно, многие вещи мне сейчас подсказывают мои воцерковленные друзья-коллеги. Есть в моем окружении приятельницы и знакомые верующие, но они тоже не так давно в Церкви, лет по пять, максимум — десять. Хотя все равно уже немножко «в теме», руководят в этом смысле мной, советуют, стараются вытащить в какие-то паломничества. На Валааме недавно мы были, к примеру.
— Егор Белкин (гитарист группы «Настя». — Rublev.com) разделяет Ваши убеждения?
— Он атеист. Стопроцентный. Он всех верующих считает сектантами. Цитирует часто из советского фильма: «Почем опиум для народа?»
— Толерантный атеист или воинствующий? Он дает Вам возможность свободы вероисповедания?
— А почему я должна у него спрашивать? Это мое личное дело.
— Как православная христианка Вы стремитесь взращивать в себе терпение, смирение, кротость?
— Как выяснилось, во мне это все изначально заложено. Я всегда стараюсь не конфликтовать, сглаживать углы; стараюсь, по возможности, прощать, либо отстраняться — если не могу простить. Хотя, конечно, в душе я прощаю. Это вообще не наше дело — прощать-не прощать. Но если я не могу относиться к человеку, как прежде, то просто прекращаю общение. Я спрашивала у батюшки: можно так? Он ответил — так можно. Не в силах ты с человеком продолжать взаимодействие в результате чего-то — ну и спокойно отойди в сторону. А человек сам дозреет, сам дойдет, сам себя оценит.
В тот день, когда я крестилась, священник сказал мне, в числе прочего, такую фразу: «Богу людей наказывать не надо, они сами себя наказывают и не могут этого понять». Бог только любит всех и помогает всем. И если люди поймут причинно-следственную связь, у них получится исправить то, что можно исправить. А то, что нельзя, они проанализируют и постараются не поступать так впредь.
— Ваш переезд в Санкт-Петербург произошел безболезненно?
— До переезда я жила в Екатеринбурге. Егор приезжал, уезжал. Потом мне показалось, что можно попробовать переехать. Железной задачи закрепиться здесь не стояло.
— Город не вызвал у Вас уныния?
— Первые два года на меня сильно действовал климат. Я не могла привыкнуть к резким перепадам давления, у меня сильно болела голова. По этой причине многие здесь не приживаются и быстро уезжают — тяжело. Потом мою проблему убрали мануальные терапевты. Далее я столкнулась с тем, что здесь ни в воде, ни в выращиваемых продуктах нет магния и цинка. На Урале они есть, и наши организмы привыкли. И оказалось, что от такой нехватки сильно подрывает здоровье, ухудшается самочувствие и психологическое состояние. Человек начинает мрачнеть, а его депрессия легко объясняется физикой и химией. Зная о подобных моментах, можно все отрегулировать и облегчить переезд, кроме тех случаев, когда люди начинают очень сильно болеть. Тогда отсюда точно надо уезжать.
Сам город уныния не вызвал, нет. Поскольку я архитектор по образованию, естественно, только восхищалась красотой города. Ведь здесь же музей под открытым небом. Я долго жила в центре. К любому месту привыкаешь со временем, но сам факт того, что исторический центр города большой — это и дает возможность всегда получать эстетическое наслаждение.
У Санкт-Петербурга уникальная история. Это же столица стиля модерн. Мне как архитектору было интересно увидеть «вживую» строения разных эпох, рассматривать в деталях, изучать изнутри. Советская власть не все успела уничтожить, хотя сильно постаралась, изгадив внутреннее содержание, расчленив дома на коммуналки. Практически к любому зданию была приложена разрушающая сила, и до сих пор последствия этой разрухи трудно исправляются. Но постепенно, думаю, все выправится. Когда я приехала сюда в 1993-м году, Питер был не такой, как сейчас, другой совершенно.
Ну а свинцовое небо мне нравится, оно меня сосредотачивает.
— Сталкиваясь с препятствиями на жизненном пути, Вы стремитесь их преодолеть или выбираете другую дорогу?
— По идее, я не должна была заниматься музыкой. После школы я пошла в архитектурный институт и не рассчитывала, что поступлю сразу. Это была действительно труднодостижимая цель: я не очень хорошо рисовала и имела проблемы с физикой. Все экзамены сдала на «пятерки», а физику — на «три с минусом».
В ходе обучения продолжением физики стал сопромат, что тоже было тяжело. Это препятствие? У меня всегда возникающая проблема оценивалась ощущением внутренней правды. Я всегда чувствую, если должна куда-то идти, что-то сделать. И интуитивно знаю, что буду жалеть, если не сделаю.
На первом курсе института я познакомилась с рок-музыкой. До этого у меня были о ней поверхностные представления. Я и музыкальную школу не заканчивала, никаких отношений с музыкой не было. И раз — такой поворот. Вдруг что-то для меня открылось. Вплоть до того, что я хотела бросить институт и пойти в музыкальное училище. Было то же ощущение: если я не буду этим заниматься, не буду счастлива. В той, другой стране занятие рок-музыкой было совершенно бесперспективным. Путь в никуда. Но мне нравились ее красота и энергичность. Так же вышло и с решением о переезде в Питер. Оно было быстрым. Мне представилась ясная картина, что я должна поступить так. И в целом в жизни подобным интуитивным образом у меня и выходит.
— Что для Вас любовь в самом широком смысле? Ее сейчас много или мало?
— Мы родились и выросли в безбожном государстве. Да, официально церкви вернули народу раньше нашего появления на свет, но отношение к тем, кто шел учиться в семинарию, кто ходил в храм молиться, оставалось прежним очень долго. Казалось, в этом есть что-то позорное, подозрительное и предательское: как так, строители коммунизма, новое сообщество советских людей… Мозги были промыты очень сильно.
Слава Богу, случился возврат и поворот. 60-е годы принято называть «оттепелью»; вот, может, тогда любви было побольше — душевное время. 70-е — уже поменьше, 80-е — вообще все вверх тормашками пошло, в бандитские 90-е люди абсолютно потеряли ориентиры; такой мусор был в головах. Но я не могу сказать однозначно, что в какой-то из этих периодов было больше или меньше любви. Насколько показывает история, в нашей стране, плохому всегда было и время, и место. Россия в этом плане вечно проблемная. Естественно, что в дореволюционные времена все-таки подавляющая часть населения была воцерковлена. В каждой семье существовала шкала ценностей, которая заставляла людей прививать их детям с рождения, дисциплинировать себя с малых лет. Мы это утеряли, сейчас постепенно обретаем вновь.
Когда внутри вас появляется свет, когда вы с Божьей помощью достигаете такой силы духа — считайте, что все, вы кремень. И опора не только самому себе. Особенно это касается женщин. Большинство ведь — слабые, сентиментальные, часто впадают в депрессии. Многие плохо и несчастливо доживают свои жизни, в одиночестве. Им очень трудно найти опору, поэтому они не находят в себе сил для радости, оптимизма, понимания, зачем живут дальше. Мне кажется, любовь, которая изнутри тебя укрепляет светом, — это сверхзадача. Эта любовь закаляет, делает из тебя крепкого орешка, которому ничего не страшно.
Посмотрите, что творится сейчас на Донбассе. В ходе этих событий слетела шелуха, и на первый план вышли вечные ценности. Мы, большей частью, погрязли в материальном, в потребительстве. Это все заслонило духовную составляющую. События на Украине и мире в целом привели к тому, что сейчас в России появился какой-то единый патриотический порыв, какая-то объединяющая идея. Не забывайте: мы сильны и живы как государство, как целостное сообщество людей, которые находятся в согласии друг с другом хотя бы по основным моментам. Мы сильны до тех пор, пока мы ищем и находим эти истинные ценности, пока они у нас не заслонены материальным. Пока мы чувствуем, что мы — единый народ. И если мы такими не будем, то нас просто «съедят».
Как показывает практика, люди, достигая карьерного роста или исключительного финансового благополучия, не получают от этого счастья. Они не могут купить ни за какие деньги ни ощущение счастья, ни твердый внутренний стержень. Они не верят в людей. Вокруг них — продажные женщины. Они ни во что не верят. Вся жизнь пронизана деньгами. И такие люди однажды осознают, что необходим возврат к корням, чтобы снова начинать воспринимать себя как часть единого, нормального, вменяемого человечества, которое выживает за счет этих вечных ценностей. Если бы не выживало — друг друга бы уже давно перерезали. Ходили бы одни звери по земле. Вот этот момент держит: Божья искра.
— Женщине в рок-музыке сложно сохранить свое женское начало?
— Это зависит от психотипа отдельной личности. Есть девочки на нашей рок-сцене, у которых, возможно, с детства боевой характер, они больше с мальчиками бегали, более бойкие были. Вот им больше присуща брутальная манера поведения. Здесь все с рождения определяется, нельзя привязать именно к рок-музыке.
— Песня «Танец на цыпочках» — о женщине в мужском мире?
— Даже не о женщине. Я представляла себе образ, например, Наполеона. Он был маленьким человеком. Другой пример — дедушка Ленин, хотя никакой он был не «дедушка», как оказалось. Он умер всего в 54 года. Вполне молодой мужчина. Тоже маленького роста. Видели его костюм в Москве в музее Ленина? Это костюм ребенка.
И вот, например, Господь Бог не дал мужчине модельной внешности или такой внешней харизмы, которая заставляет людей к нему тянуться без всяких его усилий. Приходиться ему добиваться, понимать и принимать, что его сила должна быть в чем-то другом. Кто-то «поцелован» так, что дальше некуда. А кто-то вынужден постоянно бороться за свое счастье, за свое будущее. Это изначально несправедливо. Все рождаются в разных условиях. От рождения мы неравны. Наше равенство только в том, что Бог любит всех одинаково. Какими бы мы ни были.
В том, что касается женщины — понятно. Испокон веков она считалась слабым, подчиняемым, бесправным существом — но за нее зато и отвечали. У нее не было наипервейшей функции найти работу, чтобы накормить семью. Этим занимался мужчина. В результате женщина всегда оказывалась зависимой.
Мужчина же должен не поработить женщину, превратив ее в бесправное существо, вроде домашней собачки, а дать ей стимул, чтобы она сама хотела все мыслимые и немыслимые силы вкладывать в создание очага. Мужчина представляется женщине «железобетонной стеной» для семьи. Женщина — сосуд, она «создает» новую жизнь, новых людей, и ее нужно очень сильно оберегать и поддерживать. В этом плане, мне кажется, в сегодняшней России ситуация нехорошая. Меня поразило, что в Израиле и вообще в еврейских семьях женщины просто священны, особенно мамы.
Девушки у нас с молодых лет, с первых влюбленностей понимают, что им нужна защита, забота мужчин. Мудрые женщины знают, что эта слабость — мощнейшее оружие.
Текст песни «Танец на цыпочках» и для «девочек», и для «мальчиков». Когда ты хочешь быть достойной, нравиться, сохранить союз или добиться любви конкретного человека — это для девочек; и то же самое — с мужчинами невысокого роста, в прямом и переносном смыслах. У этой песни совершенно дурацкий текст, поэзии нет, только мысли.
— Вы подарили права на исполнение песни «Танец на цыпочках» молодой певице Галине Босой.
— Да, мы с ней познакомились на одном из фестивалей, пообщались, и она сказала, что это одна из ее любимых песен. Я ее предупредила, что песня сложноватая. Но Галя, в отличие от меня, профессиональный музыкант, с хорошей подготовкой, и она просто спрашивала о деталях, которые не могла расшифровать. Я объясняла, что на самом деле все просто, что я ориентируюсь только на ритм. Все по полочкам разложила, и она поняла и сделала свою версию.
— Вы слышали о ее проекте «12 священных псалмов» — псалмы Давида в русскоязычной транскрипции, положенные на музыку в стиле неоклассицизм?
— Я уже прослушала демозаписи, мне очень понравилось. Она прислала пять, две меня особенно впечатлили: музыкально, это просто потрясающе. Я ей сказала: «Ты уже готовый композитор. Ты можешь писать музыку к фильмам, спектаклям». Для меня этот проект стал открытием. Я поняла, что она очень глубоко вникла в тему. Не говоря уже о том, как все спето, записано и сделано. Профессиональнейшая работа.
— Галина Босая — молодая девушка. А вообще современная молодежь, по-Вашему, больше стремится к свету или пока наоборот?
— Во всяком случае, популярное сегодня стремление к здоровому образу жизни — это уже верное направление. Хотя, не менее пятнадцати лет велась «диверсионная» работа телевидения с рекламой сигарет и алкоголя. Если ты не выпил такое-то пиво — ты вообще не человек. Маленьким детям показывали этот кошмар. Время прошло — спохватились, стали издавать законы, запреты. Велась просто диверсионная работа молодежных каналов, которые показывали образ жизни звезд, шикарные дома, дорогие машины, как бы предлагая — живите так. А как этого добиться — никто не объяснял. Возьми и получи. Девушке — выйди замуж за богатого, и у тебя все будет здесь и сейчас.
В каждом человеке внутри все равно присутствует алчность. В молодом — точно, потому что молодые понимают, что все удовольствия и материальные блага нужны им срочно, сегодня, в старости им это не надо. Они не хотят ждать. Такая «промывка» подорвала здоровье и «поломала мозги» целому поколению.
Сейчас все начинает выправляться. Молодежь на первое место ставит образование, стремится вести здоровый образ жизни. У них правильные цели. Они не связывают счастье с богатством. Они ищут опору внутри и в духовной подпитке. Я сужу по концертам: на ветеранов рока ходит, в основном, молодежь. Про Кинчева я вообще молчу, на нем уже выросло не одно поколение. Наша аудитория сегодня — это люди от 15-ти до 30-ти лет, потому что они находят в песнях для себя духовную составляющую, красоту, ответы на свои вопросы. Они понимают, что наши песни придуманы по искренним побуждениям, это результат работы души, любви к музыке, просто к искусству.
Рок-музыка всегда была формой самовыражения молодежи. В мире ничего не меняется, и люди тоже не меняются. Все проходят одни и те же этапы развития. Они чувствуют эту музыку, даже если песне уже 25 лет. Единственное отличие нашей публики от нас самих — современные молодые люди более свободные и раскрепощенные, у них нет наших страхов.
— Может ли музыка стать исповедью? Я сейчас говорю не об инструментальных композициях, а о песне, у которой «в главной роли» — музыка, а не текст.
— Конечно. Я вообще отталкиваюсь от музыки. Если представить иерархию, снизу вверх: первый ярус — наука, медицина; далее — изобразительное искусство, музыка. А дальше уже над всем этим — вера, завершающее. Получается, что к этой вершине ближе всего искусство. Его не съешь, на себя не наденешь, в нем не прокатишься, в банк не положишь. Хотя, конечно, сегодня иногда оно дорого продается. Это связующее звено между низом и верхом. Музыка находится над живописью, над архитектурой. Она живет только, когда она звучит. Звук же не потрогаешь. Слава Богу, научились записывать. Но чем ценны живые выступления — концерты, опера, выступления оркестров; почему процветают филармонии — потому что там каждый раз «мертвые» значки нот обретают живое звучание. Чудо! И это находится в эфире. Это нематериально.
Поэтому для меня в песне изначальна музыка. Мне удобнее так. Музыка дает все степени свободы; не то, что 3D-формат, а шаровой охват. Музыка менее конкретная, она витает в воздухе; слово написали — вот оно. Ну а далее, по законам жанра, приходит время текста. Я придумываю текст на мелодическую линию, хотя большинство рок-музыкантов делает наоборот, сначала текст, потом на него сочиняется мелодия, музыка. Для меня стихотворение само по себе звучит и поет, я ничего не могу к нему «приделать». Мне нужна сначала музыка. Потом появляется тема, потом выстраивается весь текст, от и до. Как правило, вначале всегда — слово, или одна строчка.
Беседовала Евгения Константинова
