8 сентября - память священноисповедника Романа Медведя. Житие с архивными фото. Видео

 

Семья и образование

Священноисповедник Роман Медведь родился 1 октября 1874 года в местечке Замостье Холмской губернии (в то время это была Российская империя, а теперь Польша) в многодетной семье учителя прогимназии Ивана Иосифовича Медведя и Марии Матвеевны, работавшей акушеркой.

Как и его братья, Роман пошел по духовной стезе. Он учился в Холмской Духовной семинарии в то время, когда ее ректором был архимандрит Тихон (Беллавин) — будущий Патриарх Московский и всея Руси.

В 1892 году Роман Иванович поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию. Во время учебы он стал духовным чадом протоиерея Иоанна Сергиева, в будущем причисленного к лику святых и известного всем под именем праведного Иоанна Кронштадтского.


Отец Иоанн оказал огромное влияние на юношу. Став священником, отец Роман, подобно своему духовному наставнику, центром всей жизни сделал литургическое служение. Бывали периоды, когда он служил Евхаристию ежедневно.

Церковная деятельность

По окончании академии Роман Иванович был назначен помощником инспектора, а затем и инспектором Виленской духовной семинарии и прослужил в этой должности до 1900 года.

7 января 1901 года Роман Иванович по благословению отца Иоанна Кронштадтского сочетался браком с Анной Николаевной Невзоровой, дочерью священника. Ее отец был благочестивым человеком и сподобился праведной кончины: он умер в день своего ангела на литургии после причащения Святых Христовых Таин.


3 марта 1901 года епископ Черниговский и Нежинский Антоний (Соколов) рукоположил Романа Ивановича в сан иерея. Батюшка начал служить в храме Воздвижения Креста Господня, а в 1902 году был переведен в храм Марии Магдалины в Санкт-Петербурге. Здесь во время его служения образовалась многочисленная духовная община и было организовано общество трезвенников.

Отец Роман всего себя посвятил приходской деятельности, и эти несколько лет напряженной жизни сказались на состоянии его здоровья: он и его супруга заболели туберкулезом, в результате чего вынуждены были переехать в местность с более подходящим для них климатом.
Но была и иная причина переезда отца Романа из Петербурга. В 1907 году к нему домой пришел Григорий Распутин, пользовавшийся неограниченным доверием Царской семьи. Отец Роман в лицо высказал пришедшему свое нелицеприятное мнение о нем. Через две недели последовал указ Святейшего Синода о переводе отца Романа полковым священником в город Томашув Польский, на границу Польши с Германией.

Перед тем как туда отправиться, отец Роман с женой поехал к отцу Иоанну Кронштадтскому и рассказал о случившемся. «Это всё кратковременно, всё будет хорошо, скоро он о тебе забудет», — сказал отец Иоанн. Уже через несколько месяцев пришел указ о назначении отца Романа настоятелем Свято-Владимирского адмиралтейского собора в Севастополе и благочинным береговых команд Черноморского флота.


После февральской революции 1917 года на флоте и в армии были организованы солдатско-матросские революционные комитеты. В декабре местный комитет постановил арестовать и расстрелять протоиерея Романа, но из-за того, что священник был весьма известен и очень любим народом, решили исполнение постановления отложить.

Один из матросов предупредил супругу священника о готовящейся расправе, и она купила билет на поезд, который отходил в самый день Рождества. Отслужив праздничную службу, отец Роман, не заходя домой, отправился на вокзал.

Ночью члены революционного комитета пришли арестовывать священника. Они обыскали весь дом, допросили Анну Николаевну, которая во время обыска держала на руках шестимесячную дочь Ирину.


Отец Роман благополучно добрался до Москвы и направился к патриарху Тихону, который благословил его служить и проповедовать в московских храмах.

Служение в Москве

В феврале 1919 года патриарх назначил протоиерея Романа настоятелем храма святителя Алексия, митрополита Московского, в Глинищевском переулке.


Власти не раз его арестовывали, впервые — в 1919 году. Во время одного из арестов его допрашивал сам председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский, который предложил священнику покинуть Советскую Россию и уехать на родину, в бывшую Холмскую губернию, которая отошла к Польше. Священник отказался, ответив, что его отношение к советскому государству лояльное и что находится он в пределах, определенных апостолами, которые заповедали молиться о властях (см.: Рим. 13: 1–6).

В 1919 году по благословению Святейшего Патриарха Тихона протоиерей Роман организовал «Братство ревнителей Православия в честь святителя Алексия, митрополита Московского». С этого времени для отца Романа начался особый период духовного окормления прихожан, который продолжался более десяти лет.


Воспоминания современников отца Романа сохранили детали жизни братства: «Шли 1919–1921 годы и всё, что с ними было связано: голод, холод, безработица, темнота на улицах — полное неустройство жизни, а в храме святителя Алексия в Глинищевском переулке шла глубокая, интенсивная жизнь, налаживавшаяся отцом Романом Медведем.

Богослужения в храме святителя Алексия совершались ежедневно утром и вечером, а по четвергам и ночью — полунощница с пением "Се Жених грядет в полунощи".

По воскресеньям и утром и вечером после богослужений растолковывалось Евангелие, читалась святоотеческая литература, проводились беседы, в которых объяснялось богослужение. Каждый из присутствующих мог задать вопрос и сам поделиться своими мыслями, после всех говорил отец Роман. Он призывал к решительному покаянию за всю жизнь, сознательному повторению обетов крещения, к обращению ко Христу как к своему личному Спасителю.

Отец Роман вводил нас в спасительное лоно Православной Церкви. Не могло устоять ищущее и тоскующее по Богу человеческое сердце — и потянулись ко Христу Спасителю жаждущие Бога души.

Исповедь в храме святителя Алексия проводилась частная.

В храме всё делалось бесплатно, руками предавшихся Богу людей: мыли полы, зажигали паникадила, лампады, звонили на колокольне, продавали свечи, читали каноны, шестопсалмие и прочее, пели, регентовали — всё это делали члены братства.

Отец Роман в храме святителя Алексия воплотил в жизнь всё, что так долго носил в своем сердце».

Многие вели духовные дневники, в которые записывали все свои помыслы и деяния. Раз в неделю они передавали их отцу Роману и получали таким образом глубокое духовное окормление.

Прославленный московский старец протоиерей Алексий Мечёв очень уважал отца Романа за его пастырские труды, а когда побывал в его приходе, сказал батюшке так: «У тебя стационар, а у меня только амбулатория».

Некоторые духовные чада будущего исповедника приняли священнический и монашеский чин.


Чрезмерные труды, которые пришлось нести отцу Роману в это время, подорвали его здоровье, и он стал часто и тяжело болеть. Болезни батюшка переносил «на ногах» и не оставлял своего служения.

В конце двадцатых годов власти стали преследовать семью священника, и духовные наставники отца Романа посоветовали ему оформить официальный развод с супругой, дабы уберечь ее и детей от репрессий. Так и было сделано, и впоследствии, когда отец Роман писал письма родным, он адресовал их на имя дочери Ирины.

В 1930 году батюшке было предписано выселиться из церковной квартиры, и он был вынужден переехать в деревню Ольгино близ станции Железнодорожная в Подмосковье, где духовные чада предоставили ему для жительства скромную дачу. Семья отца Романа переехала в город Пушкино к его духовной дочери Маргарите Евгеньевне Ветелевой. В Ольгино стали приезжать из Москвы прихожане для исповеди и совета в те дни, когда не было служб или когда батюшка не мог служить по болезни.

Арест протоиерея Романа Медведя

ОГПУ установило усиленный надзор за храмом святителя Алексия, ставя своей целью его закрытие. Среди членов общины оказались люди, которые были сломлены психологическим террором и угрозами сотрудников ОГПУ и согласились давать любые показания. Отец Роман чувствовал, что на этот раз арест не минует и его.

Своих духовных детей он предупредил о предстоящих скорбях, чтобы каждый взвесил, сможет ли перенести арест и все связанные с этим испытания. Прихожане настолько любили своего пастыря, что никто не захотел покинуть его и перейти в другой храм.

На следующий день после праздника Сретения, 16 февраля 1931 года, ОГПУ арестовало протоиерея Романа и около 30 членов братства святителя Алексия. Вскоре после ареста священника и прихожан храм был закрыт и разрушен.

На допросах арестованные держались мужественно и твердо. Если отвечали, то лишь о религиозной жизни прихода, которая была далека от какой бы то ни было политической деятельности.

Протоиерей Роман, Москва, Бутырская тюрьма, 1931 год

Следователи обвиняли протоиерея Романа в том, что он, будучи священником в Севастополе, воспользовавшись исповедью, выдал участников революционного мятежа.

Они также добивались, чтобы отец Роман назвал всех, кто был тайно пострижен в монашество, и рассказал, где и когда это происходило. Назвав только тех, кто сам рассказал о принятии ими монашеского пострига, отец Роман далее сказал: «О происходивших других тайных постригах из числа членов моего братства показывать по своим религиозным убеждениям отказываюсь».

Отец Роман и арестованные члены общины были заключены в Бутырскую тюрьму. Следствие завершилось через два месяца.
26 апреля 1931 года было составлено обвинительное заключение, в котором отцу Роману и прихожанам храма святителя Алексия инкриминировалось, что они якобы являлись «членами контрреволюционной организации… Участниками организации были в большинстве советские служащие; некоторые из них занимали большие должности в советских учреждениях. Кроме того, из числа особо активных участников организации Р.И. Медведь организовал орден "тайных монахов"… Участники ордена продолжали оставаться на советской службе и носить светскую одежду. Р.И. Медведь обвиняется в том, что он организовал и руководил контрреволюционной организацией… остальные обвиняемые… в том, что они были активными участниками контрреволюционной организации "Братство ревнителей Православия", посещали нелегальные собрания и вели антисоветскую агитацию».

30 апреля 1931 года Коллегия ОГПУ приговорила 24 члена общины храма святителя Алексия к различным срокам заключения и ссылкам; 10 мая того же года протоиерей Роман был приговорен к десяти годам заключения в концлагере.

9 июня батюшка прибыл в город Кемь на Севере России, где властями был организован первый в СССР политический концентрационный лагерь.

С этого времени между ним и его духовными детьми в течение многих лет могла существовать лишь переписка, которая велась через его дочь Ирину. Заключенным разрешалось посылать не больше одного письма в месяц, поэтому в это письмо необходимо было вместить всё самое важное.

Реабилитация

26 июля 1936 года протоиерей Роман был освобожден из лагеря и поселился в окрестностях Волоколамска Московской области, а затем в поселке Валентиновке. Однако за время пребывания в лагере туберкулез, которым страдал батюшка, усилился до угрожающей степени, и из-за этого отец Роман был вынужден переехать в Украину, город Черкассы Харьковской области.


25 мая 1937 года отец Роман оступился на крыльце домика в Черкассах и сломал пораженную туберкулезом ногу, что до конца жизни лишило его возможности передвигаться самостоятельно. Супруга Анна Николаевна перевезла его в Малоярославец. Здесь за ним ухаживала одна из его духовных дочерей, также время от времени приезжали помогать Анна Николаевна с дочерью Ириной и другие духовные чада отца Романа.

Почти сразу же по поселении в Малоярославце протоиерей Роман, несмотря на болезнь, стал служить литургию, которая была для него великим утешением.

27 июля его духовная дочь записала в дневнике, что батюшка говорил ей: «Я хотел бы достичь чистоты в молитве полной, чтобы она зажигалась сразу как пламя и была бы чистой, но сейчас такие боли у меня, что я молюсь с перерывами. Боли останавливают молитву, не дают покоя. Иисусова же молитва по милости Божией всегда со мною непрестанно. Литургия — это моя единственная услада и утешение. Я не могу без нее жить. Не могу себя лишить ее».

Летом 1937 года гонения на Церковь усилились и власти приняли решение о массовом аресте священнослужителей.

В июле двое сотрудников НКВД пришли в дом к протоиерею Роману и предъявили Анне Николаевне ордер на арест мужа. В это время у отца Романа открылось легочное кровотечение, и Анна Николаевна сказала им:

— Вы видите, он умирает. Ну берите, мне еще лучше будет, не надо будет его хоронить.

Сотрудники НКВД посмотрели на священника, и один из них недовольно пробормотал:

— Там своих покойников хватает.

И они развернулись и ушли.

Кончина и прославление

Вскоре отец Роман ослабел настолько, что не мог совершать литургию. Накануне праздника Преображения, 18 августа, он попросил призвать к нему протоиерея Зосиму, чтобы исповедоваться и причаститься Святых Христовых Таин.

Когда тот пришел, батюшка долго исповедовался и горько плакал, затем приобщился Святых Христовых Таин и, со слезами поблагодарив отца Зосиму, поцеловал его руку.

Спустя десять минут после ухода священника к отцу Роману приехал игумен Митрофан и предложил ему принять монашеский постриг. Отец Роман согласился, игумен спросил: «В какой чин?» — «В первоначальный», — ответил отец Роман. В тот же день протоиерей Роман был пострижен в рясофор с наречением имени Иосиф. Прощаясь, игумен Митрофан поклонился батюшке в ноги, и затем они обнялись, обливаясь слезами.

Постриг отец Роман хотел сохранить в тайне и просил ухаживавших за ним не рассказывать о нем. Во все последующие дни протоиерей Зосима ежедневно причащал отца Романа.

6 сентября протоиерей Роман сказал ухаживавшей за ним духовной дочери: «Смерть на расстоянии двух дней — и тогда конец. Остались последние денечки. Я поставлен Господом быть ответчиком — и буду, как пример для других».

В этот же день отец Роман продиктовал Анне Николаевне письмо духовным детям: «Дорогие, все бывшие духовные дети мои! Я тяжко болен, и дни мои сочтены. Христиане перед смертью прощаются и примиряются друг с другом. Прошу простить меня во всем, в чем я согрешил перед вами: делом, словом, помышлением. Со своей стороны, во всем, в чем вы согрешили против меня, я властию, мне данной от Господа нашего Иисуса Христа, прощаю и разрешаю во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Недостойный протоиерей Роман Медведь».

Ночью отец Роман сказал: «Свет Божественный здесь… — и указал рукою вверх. — Расчеты сводятся к концу… Давайте скорее кончать…» В четыре часа отец Роман успокоился и сказал: «Слава Богу, хорошо!..»


8 сентября в шесть часов утра пришел протоиерей Зосима; отец Роман причастился и успокоился. Весь день он лежал почти не шевелясь, с закрытыми глазами. Около пяти часов вечера он открыл глаза, протянул обе руки вперед, и его лицо озарилось сердечной и кроткой улыбкой. Затем он откинулся на подушку и впал в полузабытье. Вскоре у него стали холодеть руки и ноги.

Одна из его духовных дочерей стала читать молитвы на исход души. Отец Роман открыл глаза и посмотрел вверх, потом повел глазами вправо и склонил голову к плечу. Затем вздохнул еще несколько раз… В семь часов вечера 8 сентября 1937 года душа священноисповедника отошла ко Господу.

В девять часов вечера пришел протоиерей Зосима облачить почившего, он же и отпевал его. Протоиерей Роман был погребен на городском кладбище в Малоярославце.


3 августа 1999 года по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II были обретены мощи священноисповедника Романа и перенесены в Москву в храм Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе.

На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года протоиерей Роман Медведь был прославлен в лике новомучеников и исповедников Российских.

Письма из заключения

«…Иной раз жить мне очень трудно… бороться за жизнь мне помогает моя любовь и привязанность к вам… Если бы не моя любовь к вам, я бы спокойно смотрел, как догорает свеча моей жизни… и удовлетворился бы тем, что Бог мой судил мне быть исповедником…»

***

«Стою на Твердом Камне и не боюсь никаких волн. Это настроение бывает нередко, если ничто не смущает совесть, о чем я постоянно забочусь».

***

«Радостно ощущать, что среди людей нет и не может быть у нас врагов, а есть только несчастные братья, достойные сожаления и помощи даже тогда, когда они (по недоразумению) становятся нашими врагами и воюют на нас».

***

«Любовь подлинная может быть только там, где сердце освободилось от пристрастий…»

***

«Кругом мрачно, но на душе у меня светло. Кругом шумно, а в сердце у меня тихо, ибо где бы ни был я, в каких бы обстоятельствах ни находился, со мной Мой Единственный Сладчайший Христос».

Тропарь священноисповеднику Роману Медведю, глас 4

Кроншта́дтскаго па́стыря ча́до духо́вное,/ фло́та Черномо́рскаго окорми́теля,/ моско́вския па́ствы похвалу́ и ра́дование,/ испове́дника правосла́вныя ве́ры непоколеби́маго,/ сохра́ньшаго в страда́ниих свои́х/ Безце́нный Би́сер — Христа́,/ прииди́те, ве́рнии,/ све́тло просла́вим священноиспове́дника Рома́на и воспои́м ему́:// моли́, па́стырю до́брый, Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru
https://obitel-minsk.ru/lutschije/2023/08/svyatoj-roman-medved