Между жизнью и фронтом.....сводки гуманитарного конвоя
Между жизнью и фронтом…
Между жизнью и фронтом находятся люди в прифронтовой полосе. Они не воюют на передовой, но и не живут мирной жизнью. Война стоит на пороге их дома, они давно забыли, что такое мир, свет, вода и воздух без запаха пороха. Они боятся тишины, они смотрят на небо, чтобы увидеть не солнце, а беспилотник. Там дети слово война произносят шёпотом, протягивая грязную ладошку просят крестик, веря, что он защитит их от выстрелов. Там дети босыми ногами бегут от войны, но так и не могут добежать до мирной жизни, застревают где-то посередине в подвале, прижимая плюшевого мишку из гуманитарной помощи. Война дышит им в спину, а мир где-то там, далеко, за горизонтом.
Между жизнью и войной живут добровольцы, которые ездят в прифронтовую зону, для которых жизнь разделилась на до и после навсегда. Они плохо спят ночью, потому что перед ними стоят глаза детей, которые смотрят в никуда, они тяжело привыкают к тишине, вернувшись оттуда. Они научились различать на слух прилёты и отлеты, они живут в постоянном страхе не собрать заветные тонны помощи. Для них боль людей там, стала их собственной болью, каждая поездка становится рубцом на сердце, но они уже не могут иначе. Они не могут не ездить туда и просто спокойно жить, как будто ничего не происходит. Для них равнодушие уже преступление против собственной совести. Для них война там стала частью их жизни здесь, главной частью....
Снова в путь…..осень и наступающие холода вносят свои коррективы в ту помощь, которую мы везем. Помимо продуктов мы собирали теплую одежду и обувь, галоши, резиновые сапоги и теплые носки и тапочки для стариков.
Нашу страну действительно не победить, пока у нас такие удивительные люди: в любую погоду, на улице, с утра до ночи, без света, под лампами-переносками десятки севастопольцев трудились на сортировке и упаковке вещей. Больше 20 тонн нужно было перебрать, рассортировать и упаковать. Снова в несколько сел упакованы более ста адресных посылок с лекарствами, продуктами, вещами и всем, что необходимо конкретному человеку. Двор нашей гуманитарной площадки был похож на дружный муравейник, где в каждом углу работала своя команда: здесь резали пленку, здесь сортировали вещи, здесь разбирали лекарства, а здесь делали продуктовые пайки. Работа закончилась ближе к ночи, и теплых вещей оказалось так много, что экстренно приняли решение взять автомобиль Зил на подмогу. Для нашего автомеханика колонны Нила нет препятствий, когда вопрос касается автомобиля, поэтому и эта огромная машина, которую он ласково называл «зверек» была ему по плечу.
На рассвете колонной из восьми машин мы двинулись в путь. Донбасс встретил нас осенней прохладой и мелким холодным дождем. Осень…время, которое с тревогой ждали здесь люди, потому что выжить осенью и зимой в разбитых домах, без света, отопления, окон и воды катастрофически сложно. Хотя вода в домах осенью с приходом дождей как раз есть – она течет и капает сквозь пробитые крыши в дома и сырой воздух и лужи наполняют жилища жителей прифронтовых сел. Мы приехали в Волноваху в храм Преображения Господня к отцу Александру, который, несмотря на тяжелые условия жизни, всегда нам рад и принимает нас с большой любовью и заботой. Дождь, влажность и кромешная тьма встречают нас в Волновахе. Руки моем холодной водой в ведре, стол накрыт на улице под крышей, еда готовится тут же рядом, на столе свечи – эта реальность в которой живут здесь люди уже седьмой месяц. Но нам тепло и уютно, потому что мы вместе и греет нас общее доброе дело и Христос, который точно сейчас посреди нас. Поужинав под зарево прилетов где-то за городом и звук отлетов, мы размещаемся на ночлег в храме, спим на полу, расстелив матрас и укутавшись в спальник. Подъемы у нас здесь ранние, но в пять утра никто из женщин на приходе уже не спит, на улице разжигается полевая кухня и начинается приготовление обеда, каждый день сюда за горячей едой идут сотни обездоленных пенсионеров и беженцев из окрестных сел, которым просто тяжело выжить.
А мы держим свой путь в первое прифронтовое село…
Степное….
Как только заезжаешь в любое село, которое находится на линии соприкосновения, воздух как будто меняется. Тревожный, тяжелый, с едким запахом пороха и неыносимой мертвой тишиной. С первых метров дорога размыта дождем, кругом грязь, лужи и разбитые дома. В этих селах невозможно угадать, где жилой дом, а где нет. Потому что в самом разбитом домишке, без крыши, окон и посеченном снарядами могут жить люди. Подъезжаем к тому же дому, где разгружались в прошлый раз, нас встречает дедушка, улыбается и открывает ворота. Здесь невозможно развозить по домам, потому что летают дроны и начинаются обстрелы. На днях здесь горели дома и были ранены люди, поэтому здесь никто старается без надобности за пределы двора не выходить.
-А хотите, покажу, как мы живем, говорит мне дедушка, пока наши отцы и водители разгружают помощь.
Мы идем вглубь двора, где в сарае он открывает маленькую дверь, которая ведет вниз. Спустившись, мы попадаем в крошечное помещение метра три-четыре не больше. Посредине стоит буржуйка, по бокам от нее матрасы, пару полок на стене. Вот и весь нехитрый быт.
-Тут и живем полгода уже, впятером. В большом доме жить нельзя, окна выбиты, течет, да и холодно, дырки везде. От автомобильного аккумулятора даже лампочку иногда зажигаю, радиоприемник есть вот, новости слушаем. Дедушка хочет улыбнуться, но у него не получается.
-Я чернобылец, девять операций перенес, все уже умерли, а я живу, значит, нужен зачем-то. Знаете как мы устали….Посмотрите, что творится, как это все вынести я не знаю….
Спрашиваю, почему не уезжает.
-Да как же уехать…У меня вот собачка, козочки, утки…Куда ж я их брошу, на кого? Они же кушать хотят, они умрут сами, как потом я жить, после этого буду….
Сколько любви и тепла у старика, который сам с трудом выживает, к этим беззащитным животным, что он готов погибнуть здесь, но не бросить тех, кто точно один не выживет.
На шум заглядывает соседка, подходит к нам. Я говорю, что мы гуманитарную помощь привезли, скажете по возможности людям.
Женщина молчит, потом поднимает на меня глаза и спрашивает: «А вы мир не привезли? Привезите мир…и плачет» Тяжело, горько, больно. Люди устали, и нуждаются в надежде, которую ты не можешь им дать. Ее не купишь ни за какие деньги, не загрузишь в машину, и ты в бессилии можешь только не сдерживать слезы, а поплакать вместе с этими людьми, которые просто хотят мира.
В Степном у нас была адресная посылка для мужчины-инвалида, мы понимали, что он живет на другом краю села и никогда не дойдет сюда за помощью. Мы рискнули и поехали его искать, у нас был адрес. Кружа по тревожным улицам мы пытались отыскать среди полуразрушенных строений его дом и нашли. Мужчина вышел нам на встречу с неподдельным удивлением на лице, а увидев батюшку расплылся в улыбке.
-Батюшка, благословите, ну надо же счастье, какое, вы, что ко мне? Прямо сюда? А мне и пригласить вас некуда…. Живу в подвале, дома только и осталось что иконы и пианино, все остальное на дрова пошло, холодно.
Нам нарезают с собой винограда и провожают до машины. В машине отец Дмитрий достает пакет свечей и протягивает мужчине. От неожиданности и радости мужчина вскрикнул, прижал к себе свечки и кинулся обнимать священника.
-Ой батюшка, батюшка, вот это же самое главное, ой спасибо.
А мы загружаемся и уезжаем, под колесами хлюпает грязь, серое небо затянуто тучами и только внутри тепло и радостно, когда вспоминаешь улыбку стариков из Степного.
Вернувшись в Волноваху, мы перегружаем машины и едем в наше уже родное Никольское и Владимировку.
Вспоминая, как в прошлый раз разгружались под бой во Владимировке, уже ничего не загадываем, как Господь управит.
Знакомая до боли дорога, еще больше разрушенный монастырь, мины, воронки – пейзаж, от которого сжимается все внутри…фронтовой пейзаж.
В Никольском на удивление тихо…Правда тихо здесь - это значит, что не прилетает за углом и не стреляют через дорогу, а то, что где-то там, через поле, то это нас не касается, это тихо.
Родные люди, родные лица, по сути последние два месяца мы взяли на себя жизнеобеспечение этих людей на себя. Ведь паек это хорошо, но ты съел его за неделю и все, а дальше снова голод, страх, а теперь еще холод и грязь.
Оксана взяла на себя прием и раздачу гуманитарной помощи всем, кто остался в селе. Учитывая, что сильно похолодало, мы привезли много теплых вещей, одеяла, пленку на окна, фонари, свечи. Привезли также и продукты и большие кастрюли для готовки на кострах, ну и конечно адресные посылки, где по размерам собирали для людей одежду, обувь, все, что им нужно.
Пока было тихо, мы впервые за эти месяцы смогли зайти за угол дома, но не дальше, потому что местность открытая, да и мины могут быть где угодно.
Оксана показала нам разрушенный храм и с болью рассказывала, что здесь в этом доме был музей, фельдшерский пункт, а вот там был детский сад. А сейчас от всего остались только руины.
Всегда, когда мы приезжали, приходил дедушка с девочкой лет восьми с большими грустными глазами. Девочка всегда молчала и скромно улыбалась, а мы привозили ей игрушки, сладости и разные приятные безделушки, которые могут порадовать девочку. В прошлый раз дедушка записал нам видеоблагодарность за помощь, он вообще был очень жизнерадостный, не смотря на ранения. Я подумала, что они выехали, но Оксана сказала, что нет и наверное просто дома.
Через несколько дней после нашего возвращения домой в дом дедушки и внучки попадет снаряд, который убьет дедушку, а Эвелина с тяжелым осколочным ранением в живот будет лежать в реанимации Донецкой больницы. Они собирались выезжать, но не успели. Страшно, когда снаряды убивают людей, вдвойне страшно, когда людей, которых ты знаешь.
Мы прощаемся с Никольцами и мчим во Владимировку. Приезжаем к домику бабушки Кати, которая выходит нам навстречу, улыбаясь, обнимает нас, и мы улыбаемся ей в ответ. Сегодня здесь тихо, но это еще больше пугает местных жителей. Тревожная тишина в воздухе, когда знаешь, что враг рядом она не успокаивает, но заставляет прислушиваться, ей не доверяешь, ее боишься, потому что она может предать в любой момент.
Мы разгружаемся у бабушки, передаем и ей теплые валенки, платок и носки – самое необходимое сейчас местным старикам.
Пользуясь тишиной, мы едем по поселку, чтобы заехать к инвалидам, многодетным и нуждающимся старикам лично.
Пока еду, обращаю внимания на окна, точнее на то, что от них осталось.
Прифронтовые окна….
До весны в этих домах не будет света, ни электрического, ни солнечного. Окна закрывают всем, что находят: фанерой, железом, посеченным снарядами шифером, коврами, клеенкой - чем угодно, чтобы не дуло и не заливал дождь. До весны люди в этих домах погружаются во тьму, солнечный свет они будут видеть только в те минуты, когда обстрелы позволят выглянуть на улицу.
Эти окна как немые свидетели человеческого горя и в тоже время силы и огромного желания выжить, не смотря ни на что.
Мы подъезжаем к дому, где живет Иван, который недавно перенес инсульт и ему сейчас очень сложно, а в условиях войны и отсутствия медицинской помощи – сложно вдвойне. За Иваном присматривает соседка, которая осталась одна, все родные у нее погибли. Так и коротают они с Иваном свои военные дни, помогая друг другу выжить. Соседки дома не оказалось, и помощь мы оставили на крыльце, через окно, помахав Ивану рукой и рассказав, что мы ему оставили.
Пока стояли, невдалеке на нас смотрела женщина, ничего не просила, но взгляд у нее был очень грустный.
Мы подошли к ней и спросили чем можно помочь…. Но она так и стояла молча, а из глаз текли слезы……Еще несколько раз мы пытались узнать что мы можем сделать для нее, видно, что слова давались ей с трудом, все пережитое тяжелым камнем сдавливало ей воздух, чтобы произносить слова.
-Я не знаю, совсем не знаю, что делать…Что-нибудь от боли, у мужа онкология, он мучается, у него что-то с почками, но врачей нет, аптек нет, воды нет, все разбито, я не знаю даже какое лекарство попросить, у него кровь. Она стояла и плакала от собственного бессилия и беспомощности. Мы обещали, что привезем в следующий раз лекарства, какие сможем. Мы достали два пакета с продуктами и хотели отдать женщине, но она продолжала плакать и, показывая опухшие руки, сказала, что они почти не работают и донести она не сможет ничего. Мы донесли ей пакеты до дома, благо было тихо.
Кружа по селу, на улицах которого было пусто, мы доехали до дома многодетной семьи, про которую нам рассказали местные жители. На звук машин к нам вышла женщина, которая обрадовавшись сразу начала звать домочадцев и конечно детей.
Из калитки выглянули ребятишки – девочка лет шести и мальчик лет четырех. Стандартно грязные ладошки, шлепки и колготки, явно не по размеру, подвязанные веревкой. Протягиваю прифронтовым ребятишкам шоколадки, которые они мгновенно начинают разворачивать, видно, что такого здесь не видели давно. Мальчик, развернув шоколадку, отламывает первый кусочек и протягивает его мне. Это ребенок, который несколько месяцев не видел шоколада. Родители были в такой неожиданности, что к ним приехали, что только кроме слова спасибо, которое они повторяли по очереди, не могли сказать ничего.
Довольные дети грызут шоколадки, быстро, жадно, облизывая пальцы, на которых уже не отличишь где шоколад, а где следы копоти от жизни в прифронтовых условиях. Но это неважно, важно, что дети в эту минуту стоят и грызут шоколадки под голубым небом, а вокруг тихо и не летают ракеты, пусть хотя бы в эти минуты.
Пока мы кормили детей шоколадом, один из волонтеров сбегал через два дома к мужчине, который живет один и ездит на инвалидной коляске. Сложно представить, как он справляется в этих условиях. Но мужчина оказался очень жизнерадостным, на жизнь не жаловался, хотя видно, что выживать ему тяжело. Более того, он еще и окормляет окрестных животных, которые остались без хозяев по разным причинам, на войне бывает всякое. Мужчину мы тоже взяли на карандаш, пообещав, что будем его поддерживать.
Нужно спешить, сегодня еще нужно попасть в Егоровку, в то самое село, где мы встретили мальчика, который смотрит вникуда. Снова перегрузив машины, мы думали, что приедем к тем же людям, у которых разгружались в прошлый раз.
Но в этот раз все пошло не по плану, что, в общем, вполне обычно для прифронтовой зоны. Заехать коротким путем в Егоровку у нас не получилось из-за обстрелов, поэтому мы поехали другим, уповая на Бога, чтобы вообще проехать. Заезжая в село, мы уже слышали прилеты и то, что обстрелы идут буквально на соседней улице. Заехав на крайнюю улицу, спрятав машину под деревом, мы перебежками от дерева к дереву, не выходя на открытую местность, искали хоть кого-то живого. На шум вышли бабушка с дедушкой, тревожно озираясь по сторонам, показали нам на дом напротив, где живут люди у которых можно разгрузить. Бабушка с дедушкой были очень рады продуктам, плакали, спешно вытирая слезы, «а то неудобно». Дом стариков почти разрушен, как и многие в этом селе.
-Сил нет конечно…ни тепла, ни света, ни окон, ни воды. Сейчас дождь пошел воды набрали, но крыша течет, в доме вода стоит, сыро, топить нечем, вот по лужам дома и ходим, холодно. На соседней улице слышны обстрелы, но старики не реагируют…
-Страшно конечно, никуда не выходим, даже за калитку не ходим, убьют.
Мы оставили старикам продукты, обещали, что привезем пленку для окон и поспешили уезжать, обстановка накалялась.
Во второй машине, которая была у нас спрятана в соседнем селе, у нас были адресные посылки, пленка, свечи, но было понятно, что сегодня возвращаться в село уже нельзя. Было принято решение попробовать заехать на следующий день на рассвете, когда еще спят те, кто обстреливают село.
Вернувшись в Волноваху мы увидели, что нас ждут люди – это беженцы той же Егоровки, которые переселились временно сюда, бежав от обстрелов, многие потеряли свои дома. Мы должны были приехать часа три назад, но на фронте нельзя ничего спланировать точно. Люди несколько часов ждали нас на улице, хотя было холодно, темно и тревожно от зарева на окраине города.
Но этим людям так нужна была помощь, что они готовы были ждать, многие из них бежали летом, в чем были и сейчас, когда похолодало, им просто негде было взять теплые вещи.
В кромешной темноте, под светом фонарика и фар микроавтобуса мы до ночи одевали людей, подбирая куртки, шапки, обувь. Радовались когда что-то подходило, расстраивались, когда не находили нужного.
Уставшие, мы ложились спать, заворачиваясь в спальник, будильник был поставлен на четыре утра, ведь задачи сегодня были выполнены не полностью.
День второй
Утро в Волновахе встретило нас туманом и накрапывающим дождем. Это хорошо, подумали мы, дронам будет сложнее нас обнаружить. Перегрузили машины, сразу одели броню, глотнув из термоса вчерашнего еще слегка теплого кофе, тронулись в путь.
В Егоровку заезжали рано, и было действительно относительно тихо, что позволило нам разгрузить все что планировали. Из соседних домов подходили жители, в основном пенсионеры, помогали и казалось бы не верили, что и сюда кто-то доехал.
У меня было очень много просьб сфотографировать дома, найти родных, узнать, живы ли они. У девушки Ани, которая увезла своих детей в Донецк, когда начались обстрелы, в селе остался старенький папа и муж. Она очень просила меня записать хоть какое-то видео, потому что дети уже полгода не видели ни отца, ни дедушку. Я бегала среди немногих местных жителей и спрашивала каждого, нет ли у них дочки или жены Ани в Донецке, но все лишь отрицательно махали головой. Всегда очень тяжело, когда не можешь выполнить просьбы людей, когда надежда не оправдалась. Внутри все сжимается, кажется, что сейчас ты не сделал самую важную вещь в своей жизни, но в этих местах обстоятельства сильнее тебя и с этим приходится мириться.
Туман начинает спадать, нужно уезжать, мы знаем, что неподалеку висит птичка-беспилотник и просматривает всю округу. Напоследок мы все-таки рискуем заехать к тем старикам, у которых были вчера, чтобы оставить им пленку, фонари, свечи и теплые вещи. Подъехав к дому, покричав мы никого не нашли. Наверное, старики еще спят, а может звук наших голосов не доходит до подвала, где они прячутся. Быстро забежав во двор, мы бережно сложили под крышей все, что привезли, представив как удивятся и обрадуются старики. Запрыгнув в машину, мы спешим уехать, и, несмотря на небольшой дождь и сырость, на душе тепло от мысли, что у людей сегодня буде меньше дуть в окна, на столе будет еда, а вечером они зажгут свечу или включат фонарик, и может быть хоть на миг улыбнутся.
Мы забираем остальные машины в соседнем селе из укрытия и направляемся в Евгеновку, село, где мы были не раз, но знаем, что сейчас оно тоже фактически на передовой, хоть и чуть дальше, там есть дети, 150 человек людей и им очень нужна помощь.
Заехав в село, мы снова увидели пустоту, до боли знакомые покалеченные обстрелами дома. Но в селах сарафанное радио работает быстро, поэтому не успели мы остановиться, люди начали стекаться со всех сторон.
Когда заезжаешь в село не первый раз, каждый человек тебе уже как родной, это удивительно, но ты находишь, знакомые лица и радуешься внутри, что они здесь, что они живы. С кем-то обнимаешься, кому-то жмешь руку, с кем-то перекидываешься парой фраз, а кому-то просто улыбаешься – это важно, людей греет то, что о них помнят, приезжают не один раз, а вспоминают снова и снова, поддерживают и помогают. Так легче жить, зная, что есть, кому верить и есть, кого ждать.
Мы привезли много вещей, теплых и очень нужных, люди выбирали, мерили и тут же одевали на себя, чтобы согреться, у многих надеть просто было нечего до нашего приезда.
Самое главное, что бросается в глаза это ноги…. Ноги в шлепках, сотни ног в шлепках и носках или без носок, тут как повезет. А на улице холодная, дождливая осень, промозгло, сыро и среднедневная температура опустилась до 10 градусов. И мы поняли, что в следующий раз мы повезем теплые резиновые сапоги и калоши, много, максимально много.
В Евгеновке есть дети и они сбегаются первые….грязные, раздетые, без курток и тоже в шлепках, зачастую на голую ногу. Дети разные: кто-то молчаливо стоит в сторонке, кто-то по-деловому ковыряется в коробке с платками, поясняя – «для бабушки».
Мальчишки рассказывают о своем житье просто, но в тоже время очень по-зрослому.
-Стреляют, бомбят, но мы прячемся, привыкли. Школы нет, конечно, так на улицу выходим, хотя сейчас холодно, все равно выходим, а то скучно. Ну, просто сидим на лавочке, только на небо нужно смотреть, если беспилотник, то нужно бежать прятаться, могут бомбить начать.
-А у меня вот осколок в шее, это мы вон там в подвале были и прилет был, и осколок мне в шею залетел, нужно операцию делать, потом, когда войны не будет.
Этой девочке с осколком лет 10-12 не больше, глаза у нее грустные, и ноги голые в шлепках.
-Тебе не холодно, - спрашиваю ее я.
-Да у меня носок нет просто, кончились все.
Я беру ее за руку, и мы идем туда, где разложены вещи, как на большом рынке. Мы находим ей резиновые сапоги, носки и кроссовки, которые она тут же одевает на себя. Теперь хоть можно быть спокойной, что ребенок не будет бегать осенью с голыми ногами.
На руке у меня крестики на веревочках, которые люди подходят и просят, берут бережно, надевают сразу на шею или убирают в карман, чтобы потом отдать тем, кто не смог дойти к нам.
Девочка с осколком подходит ко мне и видно, что хочет что-то спросить, но не решается. Набравшись смелости, показывая пальчиком на крестик, шепотом произносит:
-А можно мне тоже крестик, только я не крещеная. Если не крещеная, он будет меня все равно защищать? Ребенок смотрит на меня во все глаза с такой болью и надеждой, что слез в этот момент сдержать невозможно.
Я одеваю на детскую шею с осколком крестик на блестящей голубой веревочке и уверяю девочку, что обязательно будет, что Господь любит всех-всех и защищает всех тоже. Девочка гладит крестик рукой и впервые улыбается.
Видя, что происходит что-то интересное, подбегают мальчишки.
-Ух ты, а вы что ей крестик дали? А можно и мне? И мне, пожалуйста.
За крестиком тянутся ко мне три грязные ладошки, в которые я кладу не просто крестик, а кусочек надежды и веры, что жизнь для этих ребят продолжается и помочь им есть кому.
Невозможно передать, но нужно видеть, как радуются люди спичкам, зажигалкам, свечам, фонарикам, батарейкам, лекарствам, теплым носкам, резиновым калошам, мылу и стиральному порошку, чтобы хоть как-то постирать вещи, хоть и в холодной воде. Такие обычные для нас в мирной жизни вещи становятся настоящей радостью здесь, на фронте.
Улыбки, радость и надежда в глазах, вера в добро и милосердие так важны для этих людей, брошенных, ставших заложниками фронта.
Изначально в наши планы не входило ехать дальше, но у нас еще осталось немного продуктов и вещей. Деревень округе много, здесь куда не заедь везде тяжело и нужна помощь. Еще в мае нас просили приехать в Кеременчик – село, которое находится через одно от Евгеновки, где мы были сейчас. Вся сложность в том, что проезд в это село через простреливаемую дорогу, которая идет вдоль еще одного села, которого по сути уже нет, он фактически стерто с лица земли.
Знающие люди подсказали нам, что есть другая дорога, более безопасная, полями, но по ней можно проехать. Принимаем решение ехать, тем более небо заволокло тучами, видимость для «птичек» ограничена. Одна машина у нас была полностью пустая и ее и трех человек оставляем в Евгеновке, тремя же автобусами отправляемся в путь.
Дорога по полю действительно есть, но по пути начинает идти дождь, колею развозит, но машины, хоть и пробуксовывая, но двигаются к цели. Смотрим на небо, слушаем воздух вокруг, едем с открытым ртом, на случай прилета и контузии, чтоб сохранить барабанные перепонки. Во рту пересохло, но все терпят, вариантов нет.
На развилке, на той дороге, куда нам нужно утыкаемся в непонятный самодельный знак, которым зачастую обозначают мины. Рисковать нельзя и мы принимаем решение объехать участок, уйдя в сторону. Едем дальше, дорога становится хуже, но развернуться в этих условиях невозможно. Выезжаем на открытый участок и наша головная машина, груженая, тяжелая тонет в грязи, колеса прокручиваются и дальше она ехать просто не может. Место для стоянки, мягко говоря небезопасное, и помощи ждать здесь просто неоткуда, связи здесь тоже нет. Достали трос, пытаясь вытянуть один микроавтобус другим, толкали, тянули, все мокрые и в грязи, но все попытки оказались безуспешными.
В такие моменты можешь только уповать на милость Божию и Его заступничество и молиться, чтобы Он помог хоть как-то. Казалось бы, помощи здесь взяться неоткуда, поля, дождь, грязь, фронт. Но для Бога нет ничего невозможного, а чудеса на фронтовых дорогах случаются самые необыкновенные. Не все можно описывать подробно, скажу лишь, что вытащила нас большая машина, которая будто с неба упала на нас. Водители ее были удивлены не меньше нашего, откуда в этом месте появились люди. Взяв нас на буксир, добрые люди вытянули нас до той самой развилки и рассказали как нам лучше проехать. Мы благополучно добрались до нужного села, нашли людей и привычным сарафанным радио понеслась благая весть по селу о привезенной помощи. Людей здесь было много, около 400 человек, площадь заполнили велосипеды, тележки и вереница людей в шлепках и шерстяных носках. Помощь сюда за шесть месяцев ни привозили ни разу, здесь, как и везде нет ни воды, ни света, ни тепла. Но люди здесь не отчаиваются, каждое утро они ходят в храм, где вместе молятся о мире, читают молитвы и акафисты. Вот и сейчас многие шли из храма с соборной молитвы. Мы оставили для храма фонари, чтобы молиться было легче, когда темно.
Конечно, для этого села у нас осталось совсем немного средств гигиены, свечей, лекарств и теплой обуви, но мы привезли продукты, теплые вещи и все что смогли.
Люди выбирали, благодарили, складывали в мешки все, что находили и подходили с вопросами: а гамаши есть? А колготки? А калоши? А таблетки от давления?
Предательское слово нет – это то, что дается в поездках тяжелее всего. То, что комом встает в груди, и хочется как страус спрятать голову в песок от этих вопросов и глаз, полных надежды, которую тебе нечем оправдать. Сложно одеть ста парами резиновых сапог десяток сел, кому-то обязательно приходится говорить это страшное слово - НЕТ.
Вдалеке стояли ребятишки – девочка лет 8 и мальчик лет 6. Видно было, что они стесняются подойти и что-то попросить. Подхожу к ним, и в глаза сразу бросаются ноги девочки, голые пальцы в рваных носках и сандалии. Узнаю, что ребята брат и сестра.
-Я Ангелина, а это мой брат Пашка, мы одни пришли, у бабушки ноги болят. Мама в больнице в Донецке, мы тут живем сейчас.
Прохожий мужчина пояснил мне, что ребята из соседнего села Новодонецкое, где шли тяжелые бои, их вывезли сюда военные, у них ничего нет. Жили в убежище, а сейчас холодно, их взяла себе женщина в дом на краю села.
А вещи у вас есть, одежда, обувь? - спрашиваю я у Ангелины.
-Нет, у нас ничего нет, только шорты есть еще дома, но сейчас холодно. Мы из войны убежали, там дома все разрушено.
Начинаем подбирать ребятам вещи из того, что привезли, приношу к этой кучке продукты.
-Игрушки, игрушки, Пашка смотри – радостно кричит девочка, но пойти взять из коробки стесняется. Мы находим для ребят игрушки, фломастеры и много всего, они улыбаются и с жадностью рассматривают сокровища. Вдруг среди всего Паша вытаскивает пакет кошачьего корма и кричит:
-Ангелина, смотри, кочачий корм, кочачий корм!!!
Ангелина поясняет мне, что кошек много в селе и собачек и они их кормят. Так по- взрослому объясняет мне, что жалко их тоже.
Мы загружаем все детское добро в машину и везем ребятам домой, которые едут перед нами на стареньких велосипедах и с гордостью показывают дорогу.
А мы, попрощавшись с жителями села, возвращаемся в Волноваху, радуясь, что задачи теперь выполнены и нужно еще забрать в Евгеновке нашу машину и двигаться в обратный путь.
Но в Евгеновке нас ждал сюрприз, там где мы оставили автомобиль его не было. Люди сказали нам, что был сильный обстрел, прилеты и машина наша недавно уехала.
Мы волновались все ли в порядке, а встретившись со своими узнали, что пока они нас ждали, начался минометный обстрел, было шесть прилетов, все легло в радиусе 15 метров вокруг автомобиля, слава Богу, наши водители успели укрыться, кто где и не пострадали. Чудо и милость Божия - то, что вокруг летали деревья здание, где стоял автомобиль все в рытвинах от осколков, а в машину прилетел только один осколок, разбивший фару.
Уставшие, мокрые, грязные, но счастливые мы вернулись в Волноваху, где нас ждал горячий обед под навесом около храма Преображения от заботливых сотрудников храма, которые кормят каждый день нуждающихся.
Нужно ехать…ехать домой, чтобы собирать снова, чтобы хотя бы чем-то помочь этим людям выжить…. Тяжелая, холодная, страшная, тревожная и голодная зима и от каждого из нас зависит, чтобы эта зима не стала для кого-то из этих людей последней в их жизни. Уже понятно, что это поле битвы и что это надолго. И сейчас наше время здесь в тылу помогать и людям там и нашим бойцам на передовой и раненым в госпиталях! Мы уже не имеем права жить так, как будто ничего не происходит и нас это не касается.
Пришло время мобилизовать свои силы и время на помощь тем, кто сейчас выживает там….между жизнью и фронтом.
Если вы хотите помочь в сборе гуманитарной помощи вы можете:
1. Перевести пожертвования на карту Тинькофф по номеру телефона 89166687853, Виноградова Екатерина Васильевна
2. Самостоятельно оформить заказ на маркетплэйсе Ozon или Wildberries с указанием пункта выдачи в Севастополе:
Ozon: Севастополь, ул. Вакуленчука, дом 17
Wildberries: Севастополь, ул. Вакуленчука, дом 26
3. Принести что-то из списка в один из пунктов приема помощи
Севастополь!
в Свято-Владимирский собор на Херсонесе с 07.30 до 18.00. тел.координатора: Екатерина +79788109253.
Также можно передать в наши храмы:
1. Храм 12 апостолов в Балаклаве
2. Храм Вознесения Господня на Северной сторон
2. Храм Богородицы Умягчения злых сердец по дороге на Максимову дачу
3. Храм святого апостола Андрея Первозванного в Омеге
4. Храм святого великомученика Феодора Тирона на Токарева
5. Храм Всех святых на Пожарова
6. Храм святителя Филиппа митрополита Московского в Казачьей бухте
7. Храм святой блаженной Матроны на Парке Победы
8. Храм святого преподобного Сергия Радонежского на Шевченко
9. Храм Архистратига Михаила на Ленина
10. Храм святых равноапостольных Константина и Елены в Орловке
11. Храм святого великомученика Димитрия Солунского на огурце,
12. Храм святителя Гурия на Камчатском люнете
13. Храм в честь Богородицы в родах помощница при 1 роддоме
14.Покровский собор на Б.Морской
15. Храм Рождества Иоанна Крестителя с.Хмельницкое
16. Храм святителя Луки (1-ая горбольница)
Телефон координатора: +79788109253 Екатерина
Симферополь!
храм Державной иконы Божией Матери по адресу ул. Б. Куна д. 21А с 09.00 до 16.00
Алушта!
ХРАМ СВЯТИТЕЛЯ АРХИЕПИСКОПА ЛУКИ (ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКОГО) улица Туристов 2к,
Партенит
Подворье монастыря святых Косьмы и Дамиана по адресу: Фрунзенское шоссе 1А
Саки
Свято-Ильинский храм г. Саки, ул. Симферопольская, д. 38
Феодосия
храм Архангела Михаила , ул. Первушина 11
Ялта
Собор Александра Невского, Садовая ул., 2
Бахчисарай
храм Федоровской иконы Божией Матери, улица Македонского, 2
Кировское
Центр "Надежда" при храме святого Амвросия Оптинского, ул.Первомайская д.1
Список актуальных нужд
Очень нужны теплые галоши теплые резиновые сапоги! Свечи, спички, газовые горелки баллончики, сухое горючее! Теплые женские колготки, носки и гамаши !
Печки-буржуйки тоже нужны
Одеяла и подушки
Пленку на окна, потому что стекол почти нет нигде
Теплые носки
Газовые горелки
Баллончики с газом
Свечи
Теплые тапочки
Фонари и батарейки
Мужскую теплую одежду всех размеров
Мужскую обувь всех размеров
Женскую обувь осень-зима всех размеров
Женскую теплую одежду
Мужские, женские, детские головные уборы
Спортивные костюмы женские, мужские, детские
Детскую обувь
Детскую теплую одежду
Детские носки и колготки
Теплые палантины и платки для бабушек
Утепленные галоши, чуни, войлочную обувь для стариков
Гвозди
Скотч
Монтажную пену
Спальные мешки
Спички и зажигалки
Термоса
Теплые стельки
Варежки и перчатки
Лекарства от простуды, антибиотики, мази, от давления, сердечные, обезболивающие
Продукты питания!!!
• чай, кофе
• сгущенку
• шоколад и сладости для детей
• Сок
• Молоко в упаковке тетрапак
• Макароны
• Крупы
• Соль
• Сахар
• Подсолнечное масло
• Мед
• Консервы мясные
• Консервы рыбные
• Паштет
• Плавленый сыр
• Хлебцы
• Печенье, сушки, сухари
• Консервы овощные
• детское питание
• Пюре фруктовое/овощное/мясное
• Молоко в тетрапаке с трубочкой
• Печенье детское/сушки/Мария
• Сок детский с трубочкой
• Варенье
• питание быстрого приготовления
• кофе в пакетиках
Средства гигиены
• мыльные принадлежности
• детские средства гигиены
• пеленки впитывающие
• зубная паста/ зубные щетки
• шампуни
• мыло/гели для душа
• детские памперсы
• туалетная бумага
• средства женской гигиены
• влажные салфетки
• бритвенные станки
• стиральный порошок
• средства для мытья посуды
Любые Лекарства
24.09.22
488 просмотров
0 комментариев
Пока никто не оставил комментариев к этой статье. Вы можете стать первым!
